О чем молчат мертвые - Лаура Липман

Тогда, в семьдесят пятом году, Дэйв пытался отвлечься, сыграть в супервнимательного папочку, и Хизер купилась и поверила ему. А Санни… Ее одурачить не удалось. Она знала, что он был погружен в свои мысли. Если бы только он был тогда к ним более внимателен, если бы только не заставил Санни брать Хизер с собой! Если бы только… Но к чему теперь все это? Один мертвый ребенок вместо двух? Таков был выбор Софи[34]. Правда, Дэйв эту книжку не осилил, но второе творение Стайрона, «Признания Нета Тернера», было его любимым. Через холокост Стайрон пытался описать худшее, что могло произойти с родителем. И эта проблема оставалась актуальной и не теряла своей значимости… Смерть шести миллионов людей не идет ни в какое сравнение с потерей собственного ребенка.

Дэйв сел в свой старенький «Фольксваген» – машина тоже была одной из реликвий, от которой он не смог избавиться. Его надежда тут же спрыгнула на пассажирское сиденье, заставив старый винил скрипнуть под когтями, и грациозно повернула к нему мощную голову с ярко-желтыми глазами, напоминая пристегнуть ремень безопасности.

«Кому есть до меня дело, буду я жить или умру?» – спросил у нее Дэйв.

«Никому, – подтвердила надежда. – Но разве после твоей смерти кто-то будет помнить о них? Мириам? Уиллоуби? Их бывшие одноклассники, многие из которых уже закончили колледж? Ты – все, что у них осталось, Дэйв. Без тебя они исчезнут насовсем».

У Мириам была тайная любовь – замороженный йогурт с орехами из магазина «Не могу поверить, но это йогурт!» Однако она верила, что это йогурт. Более того, она, в отличие от большинства, считала, что это не самая полезная пища, которая к тому же очень калорийна. Мириам не доверяла рекламным слоганам, как бы убедительно те ни звучали. Тем не менее йогурт ей жутко нравился, и даже теперь она была готова сделать небольшой крюк, чтобы заехать за ним в магазин.

Погода стояла по-летнему жаркая, даже по меркам Техаса, так что идея сходить в бассейн Бартон-Спрингс казалась ей вполне разумной. Мириам подумывала провести там весь день или даже съездить на озеро, но ей еще предстояло провести две встречи с перспективными покупателями в Кларксвилле.

И все же ее встревожило, что ей пусть и на мгновение, но захотелось посетить какое-нибудь людное место. Похоже, она действительно привыкла к городу. Еще чуть-чуть – и она присоединится к местному хору и будет петь с ним «Ах, если бы вы жили здесь, когда…» – бесконечную жалобную песнь о том, как весело и здорово всем жилось в Остине раньше. Когда-то здесь были такие замечательные места, как «Армадильо» и «Либерти-ланч», где люди прекрасно проводили время. А теперь взгляните на центр города: даже машину негде припарковать. Поэтому Мириам пришлось отказаться от йогурта и сразу поехать на деловую встречу.

По ее телу пробежала дрожь, и она решила разобраться в своих мыслях, чтобы понять, что именно ее беспокоило. Парковка… Остин… Бартон-Спрингс… Озеро. Прошлой осенью около озера произошло убийство. Рядом со стройкой нового дорогущего коттеджа нашли двух девочек. Они не были сестрами, но Мириам невольно думала об их определенном сходстве с ее дочерьми. К тому же мотивов убийства так и не удалось выяснить. Мириам, уже давно научившаяся читать между строк, сразу поняла, что полиция действительно не располагала никакой информацией, хотя ее друзья строили невероятные догадки на основе самых простых фактов. Воспитанные телевизором, они все ждали, когда СМИ раздуют из этого историю, которая все объяснит и – хотя благородные друзья Мириам никогда бы в этом не признались – развлечет их. Ее друзья были просто одержимы идеей, что Остин меняется – или мутирует, как говорили старожилы, или же растет и развивается, по словам приезжих, которые вложили свои кровные в его строительство. Они думали, что проблема убийств коренится как раз в развитии города. Девочки были местными, подружками байкеров, из семей, живших в Остине задолго до того, как подскочили цены на здешнюю землю. По словам журналистов, ребята раньше часто приезжали к озеру, устраивали там вечеринки и не видели причины изменять своей привычке даже при начавшемся строительстве. Мириам казалось, что девочек, скорее всего, убили их же приятели, но полицейские принялись допрашивать владельца земли и рабочих со стройки.

Сосредоточившись на битве между старым и новым, прогрессом и статус-кво, остинские друзья Мириам не понимали, что пытались доказать собственную причастность к убийству, взяв отдельное преступление и обвинив в нем кого-то. Но это, разумеется, было невозможно – во всяком случае, в Остине. Этот город был настолько либеральным, что Мириам удивлялась, как она сама не превратилась в либералку.

Взять хотя бы смертную казнь, которую возобновили в Техасе в прошлом году. Эта новость вызвала много споров среди ее коллег и соседей. Большинство сходились во мнении, что это настоящий позор для штата, который решил последовать примеру Юты и теперь тоже был готов с легкостью предать человека смерти. Пусть даже на тот момент казнили только одного человека. Мириам никогда не принимала участия в этих дискуссиях, поскольку боялась, что не сможет сдержаться и начнет горячо поддерживать введение казни. Этим можно было выдать свое личное горе, но она не хотела выкладывать эту карту на стол. Переехав в Техас шесть лет назад, она смогла позволить себе выйти из образа скорбящей матери или «бедной миссис Бетани». По правде говоря, миссис Бетани теперь вообще не существовало, ведь Мириам стала жить под своей девичьей фамилией – Толс. Даже если кто-то из местных и знал о сестрах Бетани, даже если бы их имя всплыло во время одной из дискуссий о двойном убийстве у озера, никто бы не догадался, что Мириам как-то с ними связана. Она не стала скрывать, что переехала из Балтимора, просто слегка изменила историю своего прошлого. «Неудачный брак, ничего у нас с ним не вышло. Детей, слава богу, не было. Родилась в Оттаве, но здешний климат нравится больше». Вот и все, что люди о ней знали.

Бывали моменты – как правило, после бутылочки-другой вина и в хорошей компании, когда у Мириам появлялись мысли доверить кому-нибудь свой секрет. Кому угодно, но только не мужчине. Вообще Мириам легко могла познакомиться и переспать с парнем, но более близких отношений не хотела, а мужчины приняли бы ее действия за намек на что-то более серьезное. Так что друзей-мужчин у нее не было, зато были подруги, включая некую Бет, которая однажды чуть не выдала ей свои личные секреты. В свои тридцать семь она училась на антропологическом факультете – казалось, Остин был заполонен людьми, которые решили всю свою жизнь посвятить студенчеству. Задержавшись допоздна на одной вечеринке, эта женщина согласилась посидеть с Мириам в бассейне с гидромассажем на заднем дворе. По мере опустошения бутылки вина Бет начала рассказывать о глухой деревушке в Белизе, где она прожила несколько лет.

– Там было как в сказке, – сказала она. – Пожив там, я начинаю сомневаться, что магический реализм – это всего лишь литературный жанр. По-моему, все это правда.