О чем молчат мертвые - Лаура Липман

– Ее имя мелькнуло в одной статье, – сказала Портер, после чего наступила пауза. Видимо, Нэнси открывала сохраненные вкладки. – Брансуик, штат Джорджия. Дело было на прошлое Рождество. Как сообщили следователи, мужчина погиб во время пожара в сочельник. Его подругу, находившуюся в то время у себя дома, звали Пенелопа Джексон.

– Может, совпадение.

– Может быть, – согласилась Нэнси, но самодовольство в ее голосе слышалось даже по телефону. – Однако мужчину, которого убили, звали Тодд Данхэм.

– Но адвокат сказал, у старика не было наследников, даже еще пять лет назад.

– И та самая Пенелопа Джексон сообщила полицейским, что у Тодда не было близких родственников, что его родители давно мертвы. Тем не менее пока все сходится… когда он умер, ему было пятьдесят четыре, а номер его страховки начинается на двадцать один, и это означает, что он получил ее в Мэриленде. Должно быть, Данхэмы жили в Мэриленде до того, как переехали в Пенсильванию.

– Но тридцать один год назад ему было двадцать три. Он мог тогда уже жить отдельно от родителей.

А теперь он был мертв, погиб в результате несчастного случая. Почему все, что было связано с этим делом, с этой женщиной, заходило в тупик? Учитывая ее послужной список, семье, в которую она въехала на трассе, жутко повезло, что они остались в живых.

– Черт, может, есть какие-нибудь его фотографии, кто знает. Ты проверила военные архивы? – спросил Кевин.

– Нет еще, – призналась его коллега, и Инфанте почувствовал легкий укол удовлетворения, каким бы мелочным это ни казалось: «Я догадался сделать это раньше тебя».

– Так где этот Брансуик? Как туда добраться?

– Сержант забронировал тебе билет на самолет до Джексонвилля. Вылет в семь. До Браунсуика около часа пути. Пенелопа Джексон работала в ресторане «Звездная гавань» рядом с каким-то курортом под названием «Остров святого Саймона», но около месяца назад уволилась. Скорее всего, она до сих пор там живет, правда, уже по другому адресу.

А может быть, она сейчас в Балтиморе и заставляет их всех играть в какую-то жуткую игру.

– Ты уверена, что все хорошо? – спросила Салливан.

– Конечно, – ответила она, думая про себя: «Уходи, уходи, пожалуйста, уходи». – Я могу даже посидеть с Сетом, если он не хочет идти.

– Здорово… – начал мальчик, но Кэй сказала:

– Нет-нет, я не стала бы доставлять тебе такие хлопоты.

«Хочешь сказать, не стала бы рисковать. Но все в порядке, Кэй. Я бы сама не стала с ним оставаться. Я просто предложила, чтобы ты меня ни в чем не подозревала».

– Ничего, если я посижу тут у тебя, посмотрю телевизор? – спросила Хизер вслух.

Соцработница явно не хотела быть настолько гостеприимной. Она не доверяла ей и, в общем-то, правильно делала, хотя сама вряд ли об этом догадывалась. Но после короткой внутренней борьбы чувство справедливости все-таки взяло над Кэй верх. Она просто обожала Кэй, человека, на которого всегда можно положиться. Было бы здорово стать на нее похожей, но, в отличие от Кэй, она не могла позволить себе такую роскошь, как добро и справедливость.

– Конечно, – кивнула Салливан. – И если вдруг проголодаешься, не стесняйся…

– Шутишь, что ли? – Ее гостья погладила свой живот. – После такого шикарного ужина в меня вряд ли уже что-то влезет.

– Только тот, кто два дня пролежал в больнице, может назвать еду из «Вунг Фу» шикарной.

– Мы часто ходили туда всей семьей за китайской едой. Конечно, ресторанчик уже не тот, но, как только мы с тобой туда вошли, мне сразу вспомнились те дни.

Кэй бросила на Хизер скептический взгляд. Неужели она перестаралась? Но ведь это было правдой, по крайней мере именно эта часть. Похоже, она дошла до той точки, когда в ее ложь верили больше, чем в правду. Последствия того, что она прожила всю свою жизнь, погрязнув во лжи?

– Утиный соус, – сказала она, пытаясь говорить не слишком громко и не слишком быстро. – Я раньше думала, что его добывают из утки, как молоко из коровы. Думала, что если прийти с утра пораньше в Вудлонский парк, можно будет увидеть, как китайцы доят там уток. Я представляла их в таких соломенных шляпах… О господи, мы еще называли их китаезами, какой кошмар! Мы были теми еще расистами.

– Почему? – спросил Сет. К удивлению Хизер, он ей нравился и Грэйс тоже. Она не любила детей, даже, можно сказать, ненавидела. Но в детях Кэй было что-то милое, доброе. Должно быть, они унаследовали это от матери или научились этому у нее. А еще они заботились о Кэй. Видимо, это был один из побочных эффектов развода.

– По-другому мы не умели, – объяснила гостья мальчику. – Через тридцать лет вы сами, наверное, будете говорить то же самое молодым, которые не будут верить в то, что вы раньше делали, говорили, носили или думали.

По выражению лица Сета она поняла, что не убедила его, но он был слишком вежлив, чтобы спорить. Его поколение будет куда лучше предыдущего, оно будет идеальным во всех отношениях, перед ним приоткроются все тайны. В конце концов, у них ведь есть айподы! Казалось, теперешние дети думают, что все возможно, что они смогут контролировать свою жизнь так же легко, как управляют музыкой на своем плеере с помощью всего нескольких кнопок. «Ты прав, дорогуша. Жизнь – это огромный плейлист, который так и ждет, когда его упорядочат. Можешь делать с ним что угодно, где угодно и когда угодно», – подумала Хизер.

– Мы придем не позже чем через час, – сказала Кэй.

– Не беспокойся обо мне, – отозвалась ее гостья. Как сказал бы дядя, не надо сходить с ума, лучше просто куда-нибудь сходить.

Оставшись дома одна, она включила телевизор и попыталась хотя бы десять минут посмотреть какую-то невообразимо бестолковую передачу. Дети всегда что-то забывают, подумала она, но если прошло уже десять минут, родители точно не станут возвращаться обратно. Как только телепередача ушла на вторую рекламу, она включила домашний компьютер Салливанов. «Хоть бы не было пароля, хоть бы не было пароля», – молила она, и, разумеется, пароля на их медленном маленьком «Делле» не оказалось. Она оставит следы, но ничего не поделаешь. Да и кому придет в голову что-то здесь проверять? Женщина быстро просмотрела почту – не было ли каких срочных сообщений? – а затем напечатала короткое письмо своему начальнику, объясняя, что ей пришлось неожиданно покинуть город по семейным обстоятельствам. В общем-то это не было ложью… Она ведь сама себе семья. Едва нажав «отправить», она мгновенно закрыла электронную почту, на случай, если начальник сидел в онлайне и уже строчил гневный ответ. А затем, осознавая весь риск, начала вбивать в поисковике: «Хизер Бетани».

Х-и… она успела ввести только первые две буквы, а Гугл уже предложил ей запрос целиком, а значит, на этом компьютере имя искали уже не в первый раз. Какая она любопытная, наша маленькая Кэй! Похоже, в последние дни она решила почитать внеклассную литературу. В какой-то мере Хизер испытала облегчение, узнав, что эта соцработница не такая уж белая и пушистая и что человеческое любопытство тоже ей не чуждо. Она просмотрела историю, чтобы выяснить, куда еще заглядывала Салливан, но ничего интересного там не обнаружила. Кэй заходила на главную страницу архива газеты «Бикон-Лайт», но там был платный доступ, и она оттуда ушла. Не суть, Хизер знала все эти истории практически наизусть. Был еще сайт с пропавшими детьми, полный ужасных фотографий и основной информации. А также по-настоящему жуткий блог какого-то парня из Огайо, утверждавшего, что он раскрыл дело Бетани. Ну-ну.