Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин

тиара из белого войлока, как у представителей царствующего дома и их главных советников. Одет в голубую канди из тонкой льняной ткани и сверху бордовый конас, не сшитый с боков, сзади прямой, а спереди закругленный и с пришитыми золотыми овалами с барельефом неизвестной мне птицы. Само собой, на запястьях и локтях по золотому браслету весом не меньше пары манну, в ушах массивные золотые сережки из трех шариков, маленького, среднего и большого, а на шее, что у вавилонян вижу впервые, толстая гривна с лазуритами в как бы расплющенных концах, между которыми расстояние всего сантиметров восемь. Не знаю, как он снимает это украшение. Скорее всего, со слезами на глазах. Или я о нем слишком хорошего мнения. В руке посох с золотым круглым набалдашником весом десять манну, не меньше. Один удар — и челочек готов.

— Ты хочешь купить мой дом? — глядя на меня, то ли как на невидаль, то ли как на полного идиота, задал он вопрос и, не дожидаясь ответа, грозно проинформировал: — Моя цена двенадцать манну.

— Девять, — спокойно произнес я.

— Одиннадцать! — рявкнул он.

Мне уже плевать было на дом, просто захотелось нагнуть этого оборзевшего богача, поэтому молча начал закрывать дверь.

С той стороны ее толкнули, распахнув, и Набуаххеиддин спросил:

— Ты знаешь, кто я такой?

— Рассказали, — ответил я и задал встречный вопрос: — И что? Я должен переплачивать?

— Хорошо, я предлагаю десять с половиной, — сбавил он.

— Девять, — повторил я.

— Нет, — отказался он и развернулся, делая вид, что уходит.

— Если вернешься, станет восемь, — предупредил я.

Самый богатый человек Вавилонской империи вдруг резко и довольно резво для своего возраста крутнулся, повернувшись ко мне лицом, и вдруг заржал так, будто ничего смешнее в своей жизни не слышал. Заулыбались и его телохранители, и писец, и кучер на колеснице. Видимо, приходилось это делать очень редко, поэтому выглядели искренними.

Отсмеявшись и вытерев кулаком выступившие слезы, Набуаххеиддин поинтересовался с нескрываемым интересом:

— Ты откуда приехал?

— Из Халеба, — ответил я.

— На севере одни жулики живут, — поделился он личным опытом, после чего сказал: — Ладно, давай составлять договор.

— Возле дома, и возьмем свидетелями соседей, — потребовал я.

Сейчас надо всего три, а не двенадцать, как во времена Хаммурапи. Думаю, на месте быстро наберем.

— Ты мне не веришь⁈ — почти искренне удивился Набуаххеиддин.

— Тебе верю, а твоим свидетелям нет, — соврал я, потому что считал с точностью до наоборот.

Он понял меня правильно и задал неожиданный вопрос:

— Пойдешь ко мне на службу?

— Нет, — не сразу поняв предложение, после паузы отказался я.

— Почему? — поинтересовался он.

— Потому что тебе уже скучно, а мне еще нет, — выдал и я неожиданный ответ.

Набуаххеиддин скривил гримасу «Надо же⁈» и подвел итог:

— Ты слишком умен для своих лет.

И для твоих тоже, но все равно не поверишь.

Мы отправились к дому, где его телохранители позвали трех соседей, а писарь составил купчую в двух экземплярах. Я отдал деньги, которые взяли, не проверив вес. Так понимаю, самому богатому человеку Вавилонской империи было плевать на эти гроши. Он просто развлекался, как умел. Его больше заинтересовал мой золотой перстень, которым я «подписал» договор, сделав оттиск на глиняной табличке. У Набуаххеиддина для этого была печать из лазурита, висевшая на шее на длинной толстой золотой цепочке. Как предполагаю, оценил преимущества моей. Наверное, скоро и себе сделает похожий перстень.

— Если надумаешь служить у меня или нужен будет кредит для какого-нибудь дела, приходи, — предложил Набуаххеиддин на прощанье.

— Хорошо, — коротко произнес я, хотя желания связываться ним не было абсолютно.

6

Ремонт дома — это не процесс, а один из видов проклятия. Врагу не пожелаешь такое. Чтобы сэкономить немного, начал я с заготовки материалов. На лодке поднялся по Евфрату выше каналов, отходивших от русла в обе стороны, к неосвоенным землям. Там спрятал лодку в зарослях тростника и походил по окрестностям, изучая с геологической точки зрения. Как и возле Гуабы, здесь было много известняка, глины, крупного песка (наткнулся на несколько заброшенных карьеров) и битума, но меньше мела и гипса.

Мне большие объемы не требовались, поэтому на следующий день поплыл туда с двумя работниками, нанятыми на рынке у ворот Шамашу. Каждому заплачу по три ка ячменя. Ка — это новая вавилонская мера объема, равная кубу, длина ребра которого составляет ширину ладони, то есть восемьдесят четыре сотых литра. Мы добрались до места, откуда близко было до всех нужных мне точек. Там выдал работникам инструменты — мотыгу, лопату, каменный молот, деревянное ведро и большую железную сковороду, купленные в предыдущий день на рынке. Сперва наковыряли и размололи известняк, который насыпали в мешки и относили на берег реки, грузили в лодку. Потом дал им задание размолоть и прогреть гипс в сковороде на костре из тростника с битумом, а сам отвез шесть мешков с молотым известняком домой. На пристани меня ждал владелец осла, на котором быстро перевезли известняк во двор моего нового дома. Там обитала молодая семейная пара, перебравшаяся в город из деревни. Пустил их пожить бесплатно на время ремонта. Муж по прозвищу Хашдая (Халдей) работал на меня, а жена присматривала за домом, наводила в нем порядок и возилась с двумя их детьми. Заодно занес в тот, который арендую, пойманную на обратном пути рыбу — щуку и пару окуней. Вниз по течению я сплавлялся, подруливая и рыбача на спиннинг. Приказал Шальму, чтобы пока держала живую рыбу в воде в глиняной миске, а позже вместе со следующим уловом запекла нам всем на обед.

Второй ходкой привез сыромолотый гипс. Для штукатурки его требовалось не так много, как для засоленных полей. Третьей — еще три мешка размолотого известняка и три мела, который пойдет на побелку и изготовление негашеной извести. Обратно повез обед — запеченную рыбу, пресные лепешки и сикеру ячменную, хотя сейчас принято есть только утром и вечером. Затем возил глину и песок, которых требовалось больше всего. Последней ходкой забрал работников. Они заготовили еще по мешку песка и глины. Если не хватит, сам съезжу и наберу. Песок и глина не требовали особой переработки. Пока сплавлялись, я поймал напоследок щуковидного усача весом с полтора пуда, чуть снасть мне не оборвал. Вываживал почти до