Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин

красивого, тонкого лица с немного великоватым носом. По щекам текли слезы из закрытых глаз. Женщина задержала мою правую руку, начала целовать ее сухими горячими губами, казавшимися черными на светлой коже лица, в том числе и большой палец.

— Богиня Иштар услышала мои молитвы! — радостно оповестила она.

— Ты хочешь забеременеть? — поинтересовался я.

— И это тоже, — произнесла она.

— Когда закончились месячные? — спросил я.

После паузы, посчитав, наверное, в уме, она ответила:

— Шесть дней назад.

— Сегодня не получится, — уверенно сообщил я. — Надо повторить дня через три.

— Ты врач? — удивленно спросила женщина.

— У меня много разных недостатков, — честно признался я.

Она хихикнула, произнесла:

— Я заметила! — и опять поцеловала мою руку.

2

8

Ее звали Инаэсагилирамат (Любима в храме Эсагили). Я сократил до просто Ина. Ей очень понравилось. Как ее коротко называли домашние и друзья, не призналась. Мы, договорившись заранее, встречались два-три раза в неделю в храме богини Иштар. В Вавилонии муж имеет право убить жену и любовника, застукав их на горячем, но в нашем случае было служение богине. Все претензии к ней. Я ждал Ину возле свободного места на краю какой-нибудь лавки. Если запаздывал, Инна сидела в повозке, ждала. Оказывается, возле храма пасутся несколько сексуально озабоченных вавилонян, выдававших себя за чужеземцев, поджидают молодых и красивых женщин. Один такой попытался перехватить Ину, но я показал ему нож. Намек поняли, больше нам не мешали. Мы тоже приняли меры. Теперь она подходила, когда я был на посту у лавки, и садилась передо мной, чтобы никто не влез. Как заметил, мы были не единственными такими хитрыми, причем мужчины выглядели, как коренные вавилоняне, в отличие от меня. Впрочем, скифы, беспредельничавшие в этих краях почти три десятка лет, сильно разбавили семитскую кровь. Светлокожие блондины теперь не такое уж и диво, как в мою предыдущую эпоху, даже среди граждан Вавилона встречаются.

Как-то, направляясь на свидание с Иной, я проходил мимо храма Мардука, возле которого с полсотни мастерских по изготовлению ритуальных предметов. Больше всего было статуэток вавилонских богов разного размера и из всех доступных материалов — на любой вкус и кошелек. Встречались и другие изделия, порой необычные для этих мест. Один вавилонянин продавал кусочки египетского папируса, на которых были нарисованы разноцветные боги и рядом, не обязательно под ними, клинописные обереги, заговоры, пожелания… Такой занимает мало места, позволяет всегда носить с собой. Я обратил внимание на изящество рисунков и цветовую гамму. Чувствовался талант в том смысле, какой это слово приобретет в будущем. В Вавилонии живопись развита не очень. Предпочитают скульптуру. Особенно хорошо еще с шумерских времен отливают статуэтки и предметы обихода из бронзы. Видимо, поэтому художник зарабатывает на жизнь такими вот поделками. Этим человеком был явно не продавец, слащавый толстячок с лицом ленивого пройдохи.

— Можно заказать оригинальный рисунок? — спросил я.

— Конечно. Говори, что надо, оставляй аванс — и через день-два получишь, — ответил он.

— Мне нужен бог моего народа. Он не похож на ваших. Я должен сам объяснить художнику, что именно нарисовать. Заплачу и тебе за то, что сведешь нас, — сказал я и дал ему бронзовый шиклу, приготовленный для любовницы.

— Приходи завтра в это же время, — радостно предложил он.

В тот день я кинул на бедра Инаэсагилирамат серебряный шиклу.

— Я стала нравиться тебе больше? — лукаво поинтересовалась она, когда шли к повозке.

— Больше некуда. Просто так спешил к тебе, что некогда было разменять, — признался я.

Моя любовница прямо таки растаяла от удовольствия. Несмотря на умение говорить красиво и по-восточному витиевато, вавилоняне редко балуют женщин комплиментами. До свадьбы девушек одних из дома не выпускают, не подкатишь с разговорами, а жена — это деловой партнер, которого ни к чему баловать.

Помня, с каким, мягко выражаясь, удивлением отнеслась любовница к моему временному жилью во время первого визита, я решил украсить стены своего нового жилья фресками, написанными по сырой штукатурке. Здесь такого пока нет. Слышал, что были в небольшом количестве в Дур-Шаррукине, но сам не видел. Скорее всего, написали их залетные мастера. Все равно мне штукатурить стены. Потрачу немного больше денег и сделаю красиво. Оплатить надо будет только работу художника, потому что краски изготовлю сам.

Прибыв в Вавилон, я начал думать, чем здесь на жизнь зарабатывать? Предполагал начать с сельского хозяйства, но не учел, что Навуходоносор Второй по совету своей жены-египтянки Нейтакерт решил обуздать реку Евфрат. Километрах в ста пятидесяти выше по течению от Вавилона был вырыт канал Паллукат, через который во время половодий скидывали в пустыню излишки воды. В Египте так при разливах перенаправляли поток в Красное море. Что было хорошо в одной стране, в другой оказалось бедой. Евфрат перестал заливать Вавилон и его окрестности и удобрять поля и сады. Почвы стали бедными и часто засоленными. В итоге, начиная от канала Паллукат и до дельты, выращивание зерновых сократилось до минимума, оставшись только там, где было много органических удобрений, то есть навоза. Поля возле каналов, в которых была вода большую часть года, превратились в поливные сады и огороды. Остальные забросили. Зерно привозили с берегов Тигра, до которого у вавилонского правителя не успели дотянуться руки. Вавилон теперь жил за счет ограбления захваченных территорий. Когда потеряет такую возможность, начнет захиревать, потому что содержать такое большое население на привозных продуктах нерентабельно.

Покупать сейчас плодоносящий сад дорого, а на выращивание нового нет времени. Во время прогулок по окрестностям Вавилона я нашел небольшой выход ортоклаза, одного из представителей широко распространенных полевых шпатов. Он, как и каолин, подходит для изготовления ультрамарина, только выход меньше и процесс сложнее. Тогда подумал, что можно будет заняться изготовлением краски для тканей. Теперь решил, что ткачи подождут. Использую краску для украшения своего дома. Благодаря ортоклазу, получу разные оттенки синего и зеленого цветов. Из ржавчины изготовлю красный и коричневый. Из сажи — черный. Связующим веществом будет мёд, которого здесь много, благодаря большому количеству садов.

Художник оказался мужчиной двадцати шести лет с настороженным лицом человека, которого постоянно надувают. Туника на нем была простенькая и далеко не новая. Черные густые борода и усы аккуратно подстрижены. Звали его Думмук. Я пригласил художника в ближайший кабак, где подавали виноградное вино, ячменную и финиковую сикеру и легкие закуски. По голодному взгляду