Месть базилевса - Николай Бахрошин

Впрочем, жалобу принял, назвал архонта сыном козла и ослицы и приказал все кресты снести, оставив пока лишь один – для самого провинившегося архонта. Когда же один из посетителей, уважаемый настоятель монастыря Крещения Господня отец Прокопий мягко заметил, что даже одного человека негоже уподоблять Вседержителю Иисусу Христу, базилевс нахмурился и задумался.

– Думаете, уважаемые, Господь не сможет отличить паскудного Максима Лагенца от сына своего Иисуса? – спросил он так мягко и вкрадчиво, что святые отцы робко втянули шеи, недобро покосившись на неосторожного выскочку Прокопия. Но следующими словами Юстиниан явил им весь блеск своего государственного ума.

– У меня, законного автократора, только одно слово, и я, конечно же, отменить его не могу, – твердо заявил он. – Раз уже приказал – распять, значит, Максим Лагенц будет висеть на кресте! Зато, в отличие от Спасителя Нашего, – базилевс старательно, напоказ перекрестился, – пусть висит вверх ногами! Чтоб видел перед собой не небо Господне, а прямую дорогу в преисподнюю! Где ему самое место, должен отметить… Довольны ли вы подобным решением, святые старцы?

Хор голосов поспешно и дружно прогудел, что довольны, и даже более чем довольны – счастливы! Слава базилевсу Юстиниану II в мудрости его и всеведенье!..

Да, те, кто за десять лет под Леонтием и Тиберием подзабыл строгий нрав последнего из Ираклидов, имел полную возможность быстро все вспомнить, достаточно глянуть на изуродованные тела казненных. Их небрежно, вповалку кидали на городских площадях и подолгу запрещали хоронить. Тело да будет предано земле, как положено по христианским обычаям, но – не сразу. Для начала пусть послужит к вящей славе базилевса Юстиниана и смятению его врагов!

Как водится, под шум перемен и грохот копыт болгарской конницы соседи сводили счеты с соседями, должники – с кредиторами, молодые наследники расправлялись богатыми наследодателями, почему-то зажившимися на этом свете, хотя на том, как известно, лучше. А рабы доносили на хозяев вообще без выгоды для себя, из одной рабской злобы.

Страх растекался вокруг, как вино, вылитое на стол, становился плотным и осязаемым. Горожане и селяне еще осмеливались вполголоса, озираясь, поругивать болгар-союзников, которые все равно остаются варварами и мародерами, хоть и служат правому делу. Но, честно говоря, больше боялись ромейских солдат, дорвавшихся до добычи после прозябания в окраинных гарнизонах. Болгары, проходя, просто ограбят, в худшем случае – изнасилуют женщин. А эти еще и вырежут всех подряд, чтоб не осталось свидетелей их бесчинства.

Жизнь на севере империи, превосходящей по численности населения все государства Европы вместе взятые, практически замерла. Остановилась торговля, прекратили работу ремесленники, опустели рынки, заброшенные поля, виноградники и сады зарастали буйными сорняками. Любимым местом ночлега и в городе, и на сельских виллах стали погреба и подвалы с замаскированными входами.

Впрочем, понятно, так нужно для блага империи. Перемены проходят бескровно и благолепно лишь в Царствии Небесном, а на земле все, увы, не так совершенно. Благословен будь истинный автократор!

(Ох, сменили Тиберия Пуганого на Юстиниана Безумного, а зачем? Истинно говорят: когда из двух зол выбираешь меньшее, ошибаешься в любом случае… Может, Риномет все-таки сломит себе башку при штурме Константинополя, к которому, по слухам, уже стягиваются войска Тиберия?!)

А еще слышали, нет, уважаемые, от устья Днепра вдоль берегов Понта Евксинского идут на подмогу Юстиниану остроносые ладьи «людей с топорами». Этих варваров из страны льдов невиданной силы и неописуемой ярости он тоже привлек к борьбе за трон. Благословен будь автократор!

(Словно мало ему диких болгар… Господи Всемогущий, неужели Меченый Нос задумал погибель всему православному люду, нарочно набирая войско из самых лютых язычников? Ох, что-то будет, уважаемые… И конец света, о котором неоднократно предупреждали светлые умы церкви, похоже, не за горами! Грянет завтра! Самое далекое – послезавтра…)

– А не хочет ли уважаемый пентарх Агафий немного вина? – почтительно спросил Евдаксион Григорс.

Рыхлое, мятое жизнью лицо командира пятерки всадников Агафия Макасина так выразительно дрогнуло всеми своими мешками и вмятинами, что было видно – вина он хочет. Причем слово «немного» здесь настолько же неуместно, как горшок мочи рядом с бочонком выдержанного белого. Под налитыми кровью глазами ветерана отчетливые синяки, усы повисли понуро, а не торчат пиками по армейской моде. Видно, не преуспевая в карьере (в его годы – всего лишь пентарх), он без оглядки скрашивал жизнь теми доступными удовольствиями, какие наливаются в чару.

Впрочем, что еще делать солдату в перерыве между боями? Славная армия автократора отдыхает от походных трудов…

– Нет! Не надо вина, капитан! – сказал пентарх с гордым мужеством, достойным древних героев.

– Только пусть уважаемый пентарх Агафий не думает, что я хотел предложить ему местной кислятины, – продолжил Григорс, стараясь придать голосу еще больше почтительности. – Разве я осмелился бы предложить нашим защитникам, нашим освободителям от тирана Тиберия то пойло, что пьют рабы и отрепье?

– Да? А что тогда? – Ветеран, разумеется, заинтересовался. Хотя, похоже, пойло рабов и отрепья его никоим образом не смущало.

– Бочонок сладкого красного с виноградников жаркой Сикилии! Славненький такой, кругленький смоленый бочоночек… Сам по себе приплясывает от крепости у меня в погребе, так и ждет, чтоб его открыли… Да разве я пожалел бы? Для освободителей-то? – продолжал соблазнять Евдаксион, доходя голосом до полного медоточия.

Сам подумал – впору носом захлюпать от умиления.

А как иначе? Станешь почтительным, саламандрой в огне закрутишься, когда к тебе прямо домой заявляются пятеро вооруженных солдат! Спешиваются в мощеном дворе его дома, небрежно топчут копытами лошадей розовые кусты и спрашивают громогласно: ты, мол, будешь капитан Григорс, купец и владелец галеи «Божья милость»? Раз ты, тогда собирайся, поедешь с нами!

Зачем, почему? А это, купец, пусть тебе твоя совесть подскажет… Если, конечно, ты до сих пор не сбыл ее нечистому по оптовой цене со скидкой на неходовой товар… Ха-ха!.. Ладно, собираешься ты или нет?! Ну что еще? Да ничего не брать, налегке, говорят, и на тот свет способнее… Ты, купец, главное, голову не забудь. Чтоб было чего рубить в случае чего! Ха-ха-ха!..

Вот и поговори с такими весельчаками! От их шуточек, щедро приправленных вольной солдатской руганью, – мороз по коже и в животе нехорошее коловращение…

Как и все в городе, Григорс знал, что сейчас войска Риномета приостановили продвижение на юг. Был приказ перегруппироваться, подтянуть арьергардные отряды и пополнить запасы. Часть конных болгар ушла вперед, а основное войско расположилось лагерем на побережье, в двадцати римских милях от Томы.

Двадцать миль – сорок тысяч шагов, день пути пешему и полдня конному. Ох, близка напасть… Слава базилевсу Юстиниану!