Американская ржавчина - Филипп Майер

– Так я тебе и поверил, – ухмыльнулся парень.

Рядом с мостом пристроилась бензоколонка с магазинчиком. Малыш нашел золотую жилу, подумал он. И отлично справляется в одиночку.

Дядька за стойкой в упор уставился на него. Чувствует свое превосходство. Индиец или пакистанец – они захапали все отели и бензоколонки. Интересно почему. Не обращая внимания на взгляды продавца, Айзек бросал в корзинку злаковые батончики, несколько банок консервированных сосисок, пакет молока, полдюжины шоколадок, две большие бутылки воды. От одного ощущения тяжести корзинки в руках рот наполнился слюной, он еле сдерживался, чтобы не начать разрывать упаковки прямо на месте. Выложил свое добро на прилавок, заметил на стойке с картами дорожный атлас и добавил его к покупкам.

– Что там дальше по дороге? – поинтересовался Айзек.

Продавец недоуменно взглянул на него.

– Какой город? Клэртон?

– Клэртон за рекой. По этому берегу следующий город Гласспорт. Восемнадцать семьдесят.

Расплачиваясь, Айзек заметил, что в бумажнике остался всего один доллар. Хотя в кармане штанов еще куча денег. Он уложил еду в рюкзак, затолкал туда же атлас, потом подумал немного, пошел к прилавку с хот-догами и прихватил там толстую стопку салфеток. Продавец явно мысленно прикинул количество, но промолчал.

Он потратил чуть больше тридцати долларов, а прошел миль двадцать. Надо было сесть на поезд. Молоко он выпил сразу, всю кварту, восполняя дефицит витаминов, тут же полегчало. Вполне мог бы жить на одном молоке, кстати. Единственная жидкость, которая утоляет голод. Где он это прочел? Привет из детства.

Элизабет такой же захудалый и обшарпанный городишко, как и все прочие в Долине, – склоны холма, утыканные некрашеными домиками, стальной мост над рекой, единственный на десять миль. А севернее – Гласспорт, один из самых богатых городов. Там бродяга будет бросаться в глаза, и там есть полиция. Айзек повернул обратно к мосту. Движение плотное – он все ближе к Питтсбургу. Ниже по реке виднелись длинные склады Клэртонской коксовой фабрики, вереница зданий насколько хватает глаз, дюжины труб. Сама фабрика тянулась на несколько миль – больше, чем сам город. Вот и первая парковка, новые автомобили, среди которых мелькают люди в темно-синих рабочих куртках. Неплохая тут работа – семнадцать в час для начала. Вдоль берега с полсотни барж на разной стадии разгрузки, громадный грузовой двор. Но город все равно в запустении, на центральном бульваре много брошенных домов. И даже крупнейшая в стране коксовая фабрика не могла спасти Клэртон от обращения в прах. Старик называет его теперь не иначе как Ниггертаун. Не смей повторять, одернул он себя, даже мысленно. Не уподобляйся.

Присев отдохнуть на травянистом пригорке, Айзек любовался рекой и заводами. Долина здесь узкая, по обоим берегам крутые склоны холмов. Смотри не влипни, не нарывайся, – большая часть героина поступает именно из Клэртона. Детский стишок[28]. Айзек наблюдал, как разгружают баржи. Из тьмы мы извлекаем свет – из черной нефти и черного угля. Все дело в углероде – потому сжигайте своих предков.

Незаметно он задремал и очнулся уже глубокой ночью, очень замерз, спал в расстегнутой куртке. Кругом темнота. Единственный свет – со стороны фабрики, тусклые лампочки аварийного освещения вдоль всех труб и по контурам зданий. В темноте все это выглядело единой конструкцией длиной в несколько миль. Сколько футов труб – да миллионы, запросто. Коксовые печи, краны, конвейеры, кто знает, что происходит в недрах всех этих строений, пар поднимается над каждым цехом, валит из каждой трубы. Жар и пар и чернота угля. Преисподняя.

На одной из темных улиц, у забора, мимо которого проходил Айзек, сидел человек, замотанный в одеяло. Он взглянул на Айзека и отвернулся. Айзек прошел было дальше, но вдруг остановился, потянулся к заднему карману штанов, попытался нашарить купюру внутри конверта. Нелегко оказалось вытащить только одну. Ну а что, отдай ему всю пачку. Отдашь – и можешь спокойно возвращаться домой. Постоял, размышляя. Нет. Надо идти.

Он вернулся к бродяге, протянул двадцатку; тот колебался мгновение, но все же взял. Молодой парень, заметил Айзек, лицо грязное. Наверное, наркоман.

– Премного благодарен, – сказал он.

– Нет проблем, – ответил Айзек.

Пора садиться в поезд, большой побег. Взяв себя в руки, он двинулся в сторону фабрики, ветер изменился, и запах стал интенсивнее. Город молитвы, как было написано на плакате в том фильме[29], здесь больше красивых исторических построек, но тоже заколочены, темные улицы, осколки прошлого. Как там в дурацкой шутке? Парень с девчонкой сосутся в машине; наконец девчонка не может больше терпеть. Поцелуй меня, шепчет она. Поцелуй там, где воняет. И он привозит ее в Клэртон.

Впереди слышался какой-то шум, словно гомонила большая толпа людей, свет позади массивного старинного здания, школы наверное. Жилых домов вокруг не видно. Не местные, вероятно. Может, кто-нибудь подскажет расписание поездов.

Два здоровенных костра в мусорных баках во дворе за школой, пара дюжин людей сидят или стоят вдоль стен, вокруг других костерков, поменьше; несколько импровизированных хижин из фанеры и листов жести. У одной из стен подросток с дредами стучит по двум пластиковым ведрам, в руках настоящие барабанные палочки, синкопированный ритм, не простой любитель, выгнали из школьного оркестра. Тамбурмажор ассимилировался среди туземцев.

Айзек постоял за кустами, присматриваясь. Пестрое сборище, половина – местные алкаши, другая половина – молодежь и подростки. На улице холодно, но грудастая деваха, сбросив блузку, отплясывает по центру двора в одном лифчике под редкие одобрительные выкрики и гиканье. Но вот угомонилась наконец, села. Несколько человек возятся в углу над пламенем свечи, он не сразу сообразил, что ширяются.

Давай, вперед, подбадривал он себя. Ты ничем от них не отличаешься. Но никак не мог решиться. Внезапно вспыхнула драка, яростно сцепились здоровяк и коротышка, поначалу никто не обратил внимания, лишь некоторое время спустя несколько человек поднялись и разняли дерущихся. Тот, что покрепче, бритоголовый, был моложе, он поднялся и отошел к своим приятелям. Мужик постарше остался в одиночестве. Из-за другого угла здания появились еще люди, парень с девушкой, которых Айзек видел раньше у моста. Парень тащил по упаковке пива в каждой руке, девчонка – корзинку с едой.

Айзек уже собрался с духом, чтобы выйти на свет, как бритоголовый и “старикан” сцепились вновь, но на этот раз лысый допустил ошибку и противник врезал ему палкой по голове, лысый упал и получил еще несколько ударов, катаясь по земле. Коротышка, одержав победу, подхватил свой рюкзак и поспешил прочь, а все остальные молча проводили его взглядами. Убегая, он едва не налетел на Айзека.