Американская ржавчина - Филипп Майер

Хо никому не звонил – всю ночь дежурил один. Знал, что-то должно случиться. Да все знали. Весь город. Харрис понимал, что нужно встать и заняться делами, но он уже двое суток толком не спал, солнце светило прямо в окна, он следил, как луч медленно ползет по полу, дюйм за дюймом, он подождет еще минутку, пока солнечный луч коснется лица. А потом начнет новый день.

Он знал, что находится в больнице уже какое-то время, но словно очнулся впервые. День в разгаре, в палате жарко, за окном видно парковку, а за ней жилые дома, и какой-то старик поливает цветы в кадке.

Женщина, медсестра наверное, отодвинула занавеску.

– Здрасьте, – улыбнулся Поу.

– Повезло вам, – отозвалась сестра. – Вы потеряли столько крови, что сердце остановилось. Повезло, что молодой.

– Готов махнуться с вами в любой момент.

– Мы беспокоились, что у вас нарушения в работе мозга.

– Так оно и есть, но уже давно.

Она улыбалась, но надо все же проверить.

– Я что-нибудь говорил, пока был в отключке? Она недоуменно пожала плечами. Определенно не поняла, о чем он толкует.

– Что со мной дальше будет?

– Вас хотят забрать отсюда, но мы подержим вас еще несколько дней. Вам пока нельзя активно двигаться, слишком много внутренних швов.

– Я вернусь в Фейетт?

– Куда-нибудь вы непременно вернетесь, но сомневаюсь, что туда.

– Ко мне пустят кого-нибудь?

– Нет.

– Могу я позвонить матери?

– Вечером, возможно. – Сестра направилась к выходу. – Имейте в виду, за дверью сидит полицейский.

Ближе к вечеру в заднюю дверь постучали. Грейс лежала на диване. Она не ела три дня и не слышала, чтобы по дороге кто-то проезжал.

Шаги на террасе, а потом в гостиной появился маленький крепкий мужчина, внимательно посмотрел на нее, обошел дом. Грейс его не узнала. Он заглянул в каждую комнату, потом вернулся к ней. Ну вот и все. Прислали и за тобой.

– Меня зовут Хо, – сообщил человек. – Я друг шефа Харриса.

Грейс удивилась. Человек без полицейской формы. – Я слышал, у вас родственники в Хьюстоне.

– Где Бад Харрис?

– Он очень занятой человек.

Грейс закрыла глаза.

– К вам приходил кто-нибудь, пытался вступить в контакт?

– Нет, – едва слышно ответила она. – Вы первый, кого я вижу за несколько дней.

– Это хорошо. Прекрасная новость.

– Вы не объясните, что случилось?

Он откашлялся, еще раз окинул взглядом комнату. – С вашим сыном все будет хорошо, – сказал он. – Но вам нельзя здесь оставаться.

– Когда я должна уехать?

– Самое позднее завтра утром.

– Понимаете, я много лет не общалась со своим братом.

Хо равнодушно пожал плечами.

– Могу я повидаться с Бадом?

– Вам нужно собираться, прямо сейчас, – ласково проговорил он.

Грейс кивнула. Откуда-то пахло едой.

– Он велел мне принести вам поесть.

– Похоже на него.

– Он часто о вас говорил.

Полицейский присел на корточки рядом с ней, и Грейс вдруг сообразила, что он почувствует, как от нее пахнет, она же не мылась все это время, но он не подал виду. Бережно приподнял, подоткнул подушку, помог усесться. Потом достал из сумки пластиковый контейнер. – Вот так, – уговаривал он. – Потихоньку, полегоньку.

– Не уверена, что смогу.

Но, когда он осторожно поднес ложку, Грейс покорно открыла рот.

* * *

Она долго смотрела в окно. Тихая прохладная ночь. Закрыла глаза и увидела сына: уже лето, пыльная высохшая дорога, он дошел до самого конца, но здесь ничего больше нет. Он огляделся, но вместо трейлера лишь обгорелый остов, даже деревья вокруг сожжены. Поу долго стоял, а потом пустился в обратный путь, на новое место. Он шел к ней.