Что я натворила? - Аманда Проуз

— Если бы ты только знала, как я испугалась, — призналась Кейт.

— Ты испугалась? — хохотнула Дженис. — Да ты видела лица этих дурачков, когда вмешалась я? Половина так рассматривала мой мешок, как будто в нем ружье лежит!

Женщины громко рассмеялись.

— Как я рада тебя видеть, Джен. Как ты узнала, где меня искать? — спросила Кейт.

— В своем последнем письме ты написала, что сейчас находишься в Пенмарине. Остальное было делом техники. Вообще я заглянула в паб, чтобы спросить, как тебя найти. Вряд ли в таком месте много бывших заключенных, так ведь? — улыбнулась Джен.

— Да! И я очень рада, что ты зашла. Знаешь, я даже хотела, чтобы так случилось!

У Кейт сосало под ложечкой от волнения и радости.

— Да, Кейт, все твои планы осуществились. Вот оно! «Перспектив-Хаус» почти готов к открытию! Йу-хуу!

Опьяненная то ли пивом, то ли счастьем, троица принялась танцевать. Почти все утро они провели за веселой болтовней. Наташа пару раз идеально пародировала напыщенного Родни Морриса.

Их быстро разморило. Дженис легла на плед, опершись на локоть, думая о том, сколько еще в мире есть таких потрясающе красивых мест, как Пенмарин, и успеет ли она посетить хотя бы несколько из них.

— От твоих детей ничего не слышно?

Этот вопрос девушка задала скорее просто из гуманных соображений. Она знала, как много дети значили для Кейт.

Кейт медленно выдохнула и открыла глаза.

— Нет. Тем хуже. Я надеюсь, что как только смогу здесь обустроиться, они приедут. Я рассказала Франческе и попросила ее все им передать.

Кейт села и положила подбородок на колени. Пожалуйста, пожалуйста, приезжайте поскорее.

— Только им ехать так долго…

То, что сказала Наташа, скорее всего, было следствием выпитого «Пимма». Или же она просто включила свой острый язычок. Как бы там ни было, Кейт было не очень приятно это слышать.

— Я не знаю, как ты еще их не послала, Кейт, правда не знаю. Знаешь ли, это просто безобразие. Да, мы знаем, им сложно; да, мы знаем, ехать долго, но, может, хватит уже! Им не пять лет. Как долго еще они собираются тебя мучить? И вообще, как они смеют тебя мучить после всего того, что ты для них сделала, на какие жертвы шла столько лет только для того, чтобы у них была счастливая семья?

Кейт опешила, в равной мере рассердившись и приготовившись защищаться:

— Все не так просто, Таш…

Но ее подругу не так-то легко было заткнуть — Наташа прервала Кейт уже во второй раз за последние пару минут:

— На самом деле, Кейт, это действительно просто. Их отец был редкостным мудилой, чертовым извращенцем, а ты делала все, чтобы скрыть это от своих детей, страдала ради них — и чем они тебе отплатили? Доминик готов трястись в машине целые сутки, исколесить страну ради одной чертовой вечеринки, но не может доехать до Корнуолла, когда он нужен тебе больше всего на свете? Ты слишком много им позволяешь, Кейт. Надо быть строже. Я знаю, на твоем месте я повела бы себя совершенно иначе.

Кейт дошла до ручки:

— Надеюсь, у тебя никогда не будет детей, Наташа, потому что не дай бог никому такую мать!

— Я бы не позволила им вытирать о себя ноги, Кейт, это точно. Они должны знать границы, ты должна подать им пример!

Кейт встала и заорала дрожащим от гнева голосом:

— Подать пример? Да я всю жизнь свою только этим и занимаюсь! Вся моя жизнь — сплошная попытка показать моим детям, каково это, быть добрыми людьми, внимательными к окружающим…

— Ага! И посмотри, что вышло. И насколько же они добры и внимательны к тебе, Кейт?

Кейт вскочила и понеслась в сторону тропинки к дому. Ветер закружил в воздухе отзвук ее сдавленных рыданий.

Дженис пристально посмотрела на Наташу:

— Хорошо, что я спросила…

Наташа закрыла лицо руками.

— Дерьмо!

Она поняла, что зашла слишком далеко.

Наташа постучала в дверь спальни Кейт и вошла, не дожидаясь приглашения.

— Прости меня, пожалуйста, Кейт, — сказала она.

Та посмотрела на нее из-под отекших век.

— За что? — пробурчала она.

— За все. Я не должна была ничего этого говорить.

— Я знаю, ты не со зла и вовсе не это имела в виду, Таш.

Наташа взяла Кейт за руку.

— Да, но я именно это и имела в виду, Кейт! Просто мне не надо было этого говорить вслух.

— Но ты ведь знаешь моих детей. Они тебе нравятся!

— Да. Но тебя я люблю больше. И всегда буду делать и говорить так, как, мне кажется, лучше для тебя. Сейчас мне не нравится, что с ними происходит, — сказала Наташа серьезным голосом.

— Ты права, Таш; я сама виновата, так уж я их воспитала. Думала, что лучше всего будет скрывать от них правду. А теперь они выросли и не понимают, как можно кому-то доверять, потому что вокруг них всегда было одно притворство, — всхлипнула Кейт.

— Но дело именно в этом, Кейт. Твоей вины тут нет совершенно. Если кто тут в чем-то и виноват, то только Марк, и я так хотела бы, чтобы твои дети это поняли. Я стараюсь делать все, что в моих силах, чтобы поддержать тебя, Кейт, и помочь тебе быть счастливой. Ты моя самая-самая лучшая подруга, и мне так горько видеть, как сильно ты страдаешь, зная, что эту ситуацию можно так легко разрешить. Все, что нужно, — один раз с ними увидеться. Они к тебе несправедливы.

Кейт обняла подругу.

— Для меня ты тоже самый близкий человек во всем мире. Они придут в конце концов, Таш. Я знаю.

Кейт прикусила нижнюю губу. Ей нужно было заставить саму себя в это поверить. Наташа вздохнула:

— Думаю, ты права. Иногда я забываю, как много ты всего пережила. Пока я работала на другом конце страны, ты сидела в камере. Я забываю, какая ты сильная, забываю — ты уже справилась с таким количеством всего, что на тебя свалилось.

— И я тоже забываю. Как будто я просто ликвидировала из своей жизни несколько огромных кусков. Пока я была в тюрьме, время шло как-то странно — ни быстро, ни медленно; было похоже на беременность — бесконечно долго вначале, а когда ты уже родила, кажется, что время пролетело мгновенно. Я почти ничего конкретного не могу вспомнить из того периода; помню только то, как скучала по детям.

Наташа крепче сжала руку Кейт, а та продолжала:

— Но в то же время тюрьма была для меня своего рода убежищем, где я могла отдохнуть от того ужаса, который преследовал меня в доме Марка. Мне уже не страшно было смотреть на часы, когда наступал вечер. Да и к тому же в тюрьме было совсем не так плохо, как можно было бы подумать. Нас не заставляли драить зубной щеткой лестницы или чистить бесконечную гору картошки, сидя на холодном бетонном полу…