Дмитрий Донской. Империя Русь - Михаил Ланцов

И вот они – Салоники.

Баязид с остатками своих войск был заперт внутри крепостных стен, лишь год назад захваченных воинами ислама. Ему некуда было отступать. Ему никто уже не мог прийти на помощь. Он, может быть, попытался бы сбежать на рыбацкой лодке. Но с моря город обложили корабли Империи. Те самые шхуны, которые не так давно разгромили флот Генуи…

2 июля 1388 года, Салоники

Утро началось с сюрприза – к осажденному городу с севера подходила армия сербов.

– Да неужели? – Это была единственная реакция Дмитрия на эту новость. Удивление, густо перемешанное с раздражением. Как говорится – долго мы не виделись, на фиг мы и встретились. Особенно в том разрезе, что воевать с сербами он не планировал вообще. Лазить по их горам – дурная затея в текущем положении.

Однако сербы вели себя на удивление покладисто.

Разбив лагерь на границе прямой видимости, они отправили переговорщиков. После кампании 1386 года, в которой сербы участвовали в составе третьего корпуса, им было не ясно – чего ждать от войск Империи.

Дмитрий не стал даже пытаться соблюсти приличия. Поэтому вместо выезда на переговоры он отправил своего человека сообщить, чтобы гости следовали к нему в шатер. Вроде бы и приглашение, но выглядящее унижением. Однако гости проглотили намек валить подальше и охотно прибыли в расположение имперских войск.

– Доброго дня, – первым поздоровался незнакомый Дмитрию человек в весьма дорогом доспехе, по местным меркам, разумеется.

– Взаимно, – холодно ответил Император, прямо смотря в глаза гостю.

– Я Лазарь, князь сербов[84].

– Очень приятно. Император.

– Я пришел на помощь, – произнес, нахмурившись, Лазарь, но быстро взял себя в руки.

– После того, как я разбил Мурада под Константинополем и Адрианополем, а потом загнал его сына Баязида в этот капкан? – повел бровью Дмитрий. – Я очень тщеславный и не хочу просто так делиться своей победой.

– Ты злишься на нас за участие в войне против тебя?

– В политике нет места злости. Только две православные державы посмели выступить против меня. Вы да Новгородская республика. И я не доверяю вам. Не хочу доверять.

– Выступила лишь часть сербов. Ни меня, ни моих людей в том походе не было. Ты же знаешь – как умер Стефан, Сербия погрузилась в пучину распри.

– И ты знаешь, кто выступал?

– Да. И понимаю их. Король Венгрии Сигизмунд пообещал им поддержку в борьбе с османами. Вот и соблазнились по слабости духа. Слаб человек.

– Допустим, – недовольно буркнул Дмитрий, обдумывая слова Лазаря. – Ты мне не враг. Но зачем ты пришел? Победа уже одержана. Тебе нужна слава победителя османов? Я правильно понимаю?

– И друга Императора, – чуть пожевав губы, произнес Лазарь. – Сербия в опасности. Ее раздирают противоречия. Без твоего благоволения ее сложно будет собрать воедино.

– Если ты хочешь объединить Сербию, то почему же ты до сих пор не короновался? Претендовать на что-то стоя в стороне – странная стратегия. Или ты хочешь собрать державу в кулак, не будучи ее хозяином?

– Я не имею права. Мой род худ и не может претендовать на корону.

– И как же ты собираешься править без прав на престол?

– Я знаю, что твой младший сын, Константин[85], овдовел. Моя дочь Оливера[86] славится своей красотой и образованностью. Я был бы счастлив, если бы…

– Понятно, – прервал его Дмитрий, хмыкнув и задумавшись.

В общем, поговорили они вполне продуктивно.

Положение Лазаря действительно было отчаянным. Сербия расползалась лоскутами истлевшего одеяла. Никто никого видеть и признавать не хотел. И Дмитрию в принципе вся эта возня была до малины. Однако – слово за слово, и оказалось, что Лазарь совсем не против признания вассальной зависимости от Дмитрия. А это уже совсем иной коленкор. После царства Иерусалима, Кипра и Армении – это было уже второй вассальной державой. Что весьма недурно для формирования сферы влияния. Особенно если в будущем удалось бы еще и Болгарию привести к той же присяге, и с Трапезундом как-то договориться.

Пообщались. Разошлись.

Но на следующий день новая неожиданность – османы пожелали пообщаться.

Ничего необычного и неожиданного не произошло. Баязид предлагал сдать город в обмен на право покинуть его с оружием в руках.

– Зачем мне это? – удивился Дмитрий. – Ты в моих руках. Здесь и сейчас я уничтожу тебя и твое воинство, что обезопасит тыл и покой моих союзников. Назови мне хоть одну причину, по какой я не должен убивать тебя?

Баязид взъярился и попытался воззвать к чести Императора. На что тот лишь рассмеялся, заявив:

– Горе побежденным!

– Убей меня, но не трогай преданных мне воинов!

– Твой брат или сын унаследует престол и выведет этих же воинов против меня. Зачем мне совершать такую глупость? – удивленно поинтересовался Дмитрий. – Я убью всех. Нет, конечно, если ты примешь православие и принесешь мне клятву верности – это позволит решить проблему. Но ведь ты на это никогда не пойдешь. Ведь так?

– Так, – мрачно произнес Баязид.

– Поэтому тебя и отпускать нет смысла, – мягко, с какой-то отеческой теплотой произнес Император.

В общем – разговор не сложился.

Спустя полчаса заговорили «Василиски», подготавливая штурм.

Постреляли – утихли.

Проходы в стенах были сделаны прекрасные. После чего Дмитрий уступил право первого штурма сербам. Ведь они шли на помощь. Пусть проявят себя.

Как и ожидалось, воины Лазаря завязли в проходах. Ибо османы хоть и были деморализованы, но воевали все-таки здорово. За плечами армии было тридцать лет успешных военных кампаний. Это легионеры были им не по зубам, будучи, фактически, гостями из будущего. А местных «туземцев» воины ислама вполне уверенно били.

Двухчасовая свалка закончилась полным фиаско. Сербы отступили.