Вересковое сердце - Рииттая

Узоры из лиан и лилий

Вечером Майрис прогулялась в сундук, а вернувшись водрузила на стол тяжёлую бронзовую чашу, украшенную искусно выполненными гроздьями винограда. Она выглядела дорогой и старинной. Орис и Марбл с любопытством уставились на этот странный предмет. Насколько Орис могла судить по изученным ею книгам, такие чаши использовались для волшебных ритуалов. Неужели наставница собиралась научить её чему-то подобному? Но судя по внимательному и серьёзному взгляду Майрис, предстояла им вовсе не учёба.

– Подойди, Орис.

Орис поспешно подскочила к наставнице.

– Так, что мне делать? – спросила она жизнерадостно. Майрис просверлила её строгим взглядом. Орис смутилась и невольно спрятала руки за спину. Вот ведь, хочешь быть суровой волшебницей, а ведёшь себя, как восторженный зверёк! Одёрнув себя, Орис тут же навесила на лицо бесстрастное выражение. В голубых глазах Майрис промелькнула искра улыбки.

– Проверим, насколько прилежной ученицей ты была у Айки/ Я назову тебе травы, а ты должна будешь найти их, отмерить нужное количество и смешать.

Орис терпеть не могла, когда её пытались подловить на неумении или незнании, особенно, если она правда умела и знала. Но Майрис позволительно было и не такое. Выполнять поручение Орис бросилась со скоростью ветра. Только и слышно было, как хлопают шкафчики и шелестят мешочки. Майрис никогда не подписывала свои травы: она прекрасно помнила, где что лежит. Орис не успела запомнить всё, но не было в мире той силы, что заставила бы её перепутать растения.

Когда нужные мешочки были ровным рядочком выложены на столе, Орис достала с полки весы, скрупулёзно отмеряя нужное количество каждого ингредиента. Майрис наблюдала за ней с затаённым весельем.

– Если бы я тебя не знала, я бы решила, что ты пытаешься меня впечатлить своей аккуратностью.

Орис лишь нахмурила брови в ответ, не позволяя себе отвлечься от гирек. Она знала наверняка, для чего служит такое сочетание трав. Закончив с навесками, она вопросительно уставилась на Майрис, ожидая дальнейших поручений. Наставница выплыла со своего места и подошла к чаше. Орис с любопытством наблюдала за её действиями. В руках Майрис обнаружилась тонкая бронзовая ложечка, которой она принялась старательно перемешивать содержимое чаши. Пока её руки были заняты, Майрис не забывала поучать свою ученицу:

– Мы с тобой читали про магический свет, верно?

– Да, так можно узнать волшебников, – быстро ответила Орис. Майрис кивнула, не отрываясь от своего занятия.

– Постепенно ты научишься узнавать коллег из толпы. Узоры волшебников светятся, в отличие от людей без искры. Увы, только сияние мы и можем заметить, сам узор увидеть без особых средств невозможно. Хотя, признаться, я знаю двоих, кто может, но оба они далеко от нас. Один – настолько, что одним богам известно, где он.

Она замерла. Взгляд её на мгновение заволокло пеленой задумчивости и грусти, но Майрис быстро взяла себя в руки и продолжила работу. Теперь она перетирала ингредиенты каменным пестиком.

– Каждый раз, творя заклинание, мы делимся своим светом и, перестаравшись, можем совсем потухнуть – а там и до смерти недалеко. Как ты понимаешь, от целостности и яркости узора зависит не только наша волшебная сила, но и сама жизнь, – продолжила наставница. – И его нарушение ведёт к самым непредсказуемым последствиям.

– И мой узор нарушен, – утвердила, а не спросила Орис. Майрис кивнула.

– Потому я решила, что нам не помешает на него взглянуть. Твои шрамы меня не на шутку беспокоят.

– Чем же? – спросила Орис, разглядывая сеточку шрамов на руках. Чем они могут беспокоить? Майрис неприятно смотреть на изуродованную ученицу?

– Они не заживают, – бросила наставница. Орис вскинула на неё удивлённый взгляд.

– А должны были?

Майрис нахмурилась, неотрывно глядя на травы в чаше. Несколько томительных секунд она молчала, а потом медленно ответила:

– Знала бы ты, сколько заклинаний, зелий, мазей и припарок я применила, чтобы исцелить твои отметины. Они стали светлее, но причиной этому не лечение, а время. Мы не просто люди, Орис. Мы куда более живучи, и оставить на нас незаживающие шрамы – та ещё задача. Я знаю волшебников, шрамы которых не зажили: это всегда плохой знак, – она поджала губы. Орис ощутила тревожный холодок в животе.

– Плохой? – переспросила она. Марбл настороженно засопел за её спиной. Орис чуть не подскочила от неожиданности, но сумела удержать себя в руках, решив потом обсудить с братом его дурную охотничью привычку подкрадываться.

– Не будем забегать вперёд, – Майрис встряхнулась и попыталась слабо улыбнуться. – Быть может, тебе просто нужно иное лечение. Мы узнаем наверняка, когда увидим твои узоры.

Орис постаралась подавить нервозность и вперила содержимое чаши гипнотизирующий взгляд.

– И что делать, чтобы их увидеть?

Майрис усмехнулась.

– Потерпеть минутку, как бы тяжело тебе это ни давалось.

Она жестом фокусника зажгла спичку, поднеся огонь к смеси в чаше. Закурился лиловый дымок. Орис привычно и жадно вдохнула его, и Майрис, подавшись вперёд, повторила за ней. Марбл панически дёрнулся за их спинами, не зная, что выбрать: позорный побег или вынужденное накуривание волшебными средствами. Всё же страх перед неизвестным победил, и брат торопливо скрылся снаружи, бормоча что-то нелестное про их занятие.

Некоторое время они стояли над столом, вдыхая терпкий дым. Хотелось кашлять, драло горло, но Орис терпела. Наставница казалась изваянием, а не живым человеком, и только чуть трепещущие ноздри показывали, что она тоже дышит дымом. Орис не могла понять: это всю комнату заволокло, или у неё потихоньку темнеет в глазах?

Когда ей показалось, что она точно сейчас потеряет сознание, наконец, сбор начал действовать. Тонкие невесомые нити, пронзающие весь мир, больше не были скрыты от взора Орис. Майрис притягивала взгляд ярким свечением. На коже наставницы, просвечиваясь через одежду, стали видны потрясающей красоты голубые узоры из созвездий и облачных завихрений. Бесконечные небесные завитки казались подвижными, то вспыхивая ярче, то становясь почти незаметными. Это было неземное зрелище, и Орис замерла в восторге. Наставница, развернувшись к Орис, внимательно оглядывала её в ответ.

Когда она видела эти узоры в прошлый раз, и свои, и наставницы, они горели золотом. Но тогда у неё было слишком мало времени, чтобы рассмотреть их подробно. Сейчас она ясно видела, что в её рисунке есть часть рисунка Майрис, и наоборот. Среди её лиан сверкали небольшие голубые звёздочки, от которых отходили едва различимые золотые нити. Они выглядели как кручёные шнуры, какими обычно подвязывают занавески, но казались тонкими и почти прозрачными, как паутинки. Их легко было потерять из виду. Начинаясь на новых деталях в узоре Орис, они соединялись с зелёными листочками, что теперь проявлялись на теле Майрис. Если присмотреться, рисунок наставницы казался куда более сложным и цветным. В нём было много вплетений. И, по сравнению с тусклыми узорами Орис, рисунки Майрис светились ярко. Она казалась фонарём посреди полумрака хижины.