Вересковое сердце - Рииттая

Она ясно представила, как тянет за торчащую из пледа нитку, распуская его полностью. Волшебство впервые показалось ей чем-то по-настоящему пугающим. Если магия и правда единая нить, то, получается, потянув за неё можно распустить… мир? Орис вздрогнула и мотнула головой, отгоняя от себя жуткие мысли. Нет, наверняка это невозможно. В мире просто не может быть волшебника с такой силой. К слову, чем вообще определяется эта сила? Орис болезненно потёрла виски, но, увидев обеспокоенный взгляд наставницы, тут же сделала успокаивающий жест рукой.

– Я порядке, просто пытаюсь всё осмыслить. Значит, магия есть во всём? – уточнила она. – И во всех? Тогда почему же не все могут колдовать? Почему не каждый может дёрнуть за эту нитку?

Как всегда бывало в моменты особого волнения, она не могла справиться с тем, что речь её становилась быстрой и сбивчивой, а голос – высоким и звонким, как у ребёнка. Впрочем, они с Майрис сейчас казались отражением друг друга.

– Это зависит лишь от твоего узора, – ответила Майрис, с плохо скрываемым умилением наблюдая за тем, как Орис нетерпеливо подскакивает от переполняющего её волнения. – Узор отражает саму нашу суть. В его рисунке особые умельцы могут прочитать всё о нас: наши силы и слабости, наши склонности к определённой магии или другим вещам.

– В смысле, это выходит, что всё предопределено? – возмутился Марбл. Майрис и Орис одновременно повернулись к нему. Майрис посмотрела на него благосклонно, а Орис ехидно улыбнулась. Марбл смутился. – Нет, вы не подумайте, что я интересуюсь вашей хре… наукой, – принялся оправдываться он. – Просто жду, пока чайник закипит. А тут такие новости.

– В какой-то мере, – наставница развела руками. – Как предопределён цвет волос и глаз, так природой предначертано тебе, Марбл, быть стремительнее и выносливее, чем твоя сестра. Это не значит, что вы не можете это изменить. Ты можешь днями лежать возле очага и набивать брюхо, пока не превратишься в подобие свиньи, загубив то, что было подарено тебе от рождения. А можешь продолжить тренироваться каждое утро, чтобы отточить свою силу и ловкость.

Судя по довольному лицу брата, из всей речи Майрис он уловил только похвалу себе любимому. От наставницы это не ушло. Она вздохнула, благодушно улыбнувшись, взглядом проводив направившегося к кухонным тумбам Марбла. Орис сидела молча, пытаясь переварить всё сказанное.

– Но, если мы изменимся, поменяется ли наш узор? – пробормотала она, задав этот вопрос, скорее, самой себе, просто как мысли вслух. Но Майрис, конечно, приняла его на свой счёт.

– Он меняется постоянно, – подтвердила она. – А, самое печальное, что со временем он размывается, нить магии становится растрёпанной и блёклой. Рано или поздно она оборвётся, и мы перестанем быть частью великого узора. Кто-то другой придёт на наше место, заполнив разрыв нити.

Они замолкли. Орис уставилась на огонь. Неприятно было заканчивать разговор о магии, так воодушевивший Майрис, мыслями о смерти. Орис хотела найти другую тему для беседы, задать вопрос, но внезапно её пронзила интересная догадка. Орис нахмурила лоб.

– Но, если мы можем влиять на нить магии, неужели нет способа подлатать её? – пробормотала она, повернувшись к наставнице. По лицу Майрис она поняла, что снова угадала с вопросом. Майрис походила на сытую кошку, разве что не мурлыкала.

– Помнишь, я ругала тебя за дотошность? Забудь. Разумеется, это возможно. Более того, некоторые умеют делать это неосознанно… Да, Марбл?

Под направленными на него взглядами Марбл подавился печеньем, которое украдкой таскал из банки. Орис и раньше подозревала, что не просто так оно очень уж быстро заканчивается. Застуканный на месте преступления, братец постарался казаться маленьким и незначительным.

– А что я? – прошамкал он с набитым ртом. Орис тихонько хихикнула.

– Почему ты всё время ешь? – поинтересовалась Майрис. По её тону невозможно было понять, относится ли этот вопрос к лекции, или она просто решила его пожурить. Поняв, что бежать некуда, он откашлялся, отставил банку подальше на тумбу и занял оборонительную позицию.

– А что, нельзя? Хочется, вот и ем, – проворчал он.

– Марбл привык много двигаться. В своих прогулках с Кагуей он уходит очень далеко в лес, и, даже находясь дома, редко сидит на месте. Его тело – сплошь жилы и мышцы, которые требуют постоянной подпитки, – обратилась Майрис к Орис, показывая на Марбла так, будто он был страницей в пособии. – Но даже этим не объяснить его аппетита. Секрет здесь в другом: Марбл тратит силы на исправление собственных узоров.

– Что? – возмутился брат. – Я ничего подобного не делаю! Я… – тон его стал потерянным. – Я же не умею.

– Осознанно – нет. Но ты горец, Марбл. Почти каждый горец в разной степени умеет вмешиваться в узоры, хотя бы в свои, сам того не подозревая. Для нас это так же естественно, как дышать. Вы никогда не сравнивали нас с путниками, проходящими через горы? Не задумывались, почему наш народ до глубокой старости сохраняет молодой вид, подвижность и ясность ума? Мы правим собственные узоры, продлевая молодость и задерживая старость. Это объясняет твой не по годам юный вид, который смущает тебя настолько, что ты завёл эту нелепую растительность на лице.

Марбл недовольно потёр щёки и бочком уполз в сторону очага, чтобы изливать свои обиды кипящему чайнику. Орис проводила его задумчивым взглядом. Кое-что в её голове по-прежнему не сходилось.

– Значит, магия требует сил? – уточнила она.

Майрис величественно кивнула.

– Колоссальных. Увлёкшись колдовством, мы непременно почувствуем слабость, а если не дадим себе вовремя отдыха и пищи, то рискуем схлопотать истощение, оправляться от которого придётся долго. В таких случаях жизнь буквально покидает волшебника. Это заметно.

Сейчас Орис была уверена, что уже видела это воочию, когда столкнулась с Майрис в деревне. Её бледность, поблекшие глаза, морщины, худоба – наставница явно злоупотребила колдовством. А потом, спасая Орис, она наверняка пострадала ещё сильнее. Благодарность к Майрис стала ощущаться ещё острее. И как Орис когда-либо сможет отплатить этот долг? Для начала стоило хотя бы стать для Майрис такой ученицей, о которой она могла бы только мечтать. Ничто так не радовало Майрис, как интерес, и потому Орис спросить ещё:

– По такой логике, раз я могу колдовать, то должна есть в разы больше Марбла?

– Верно, – кивнула Майрис. В глазах её зажглись лучики улыбки. – И на равнинах, где магия на самом деле требует усилий, могу поспорить, ты обнаружишь у себя недюжий аппетит.

Орис замерла и прикрыла глаза, переваривая всё, что узнала за время их разговора. Новые знания давались ей куда проще, чем новость о том, что духи не творят все чудеса в этом мире. Пожалуй, она вполне могла жить, воспринимая магию, как нитку, а волшебников – как умелых ткачей. Она кивнула, принимая всё сказанное, ставя, наконец, точку в сегодняшней беседе после множества вопросительных знаков. Майрис хлопнула в ладоши и радостно потёрла руку об руку.