Ты моё дыхание - Ева Ночь

Я возвращаюсь в комнату, где Вовка уже всё приготовил, посортировал паззлы, но мысли мои совсем не о том. Кажется, Вовке будет легко меня переиграть, даже без поддавков.

Мы договорились: он складывает корабль, там легче. А я небом займусь. Кусочки фрагментов кажутся одинаковыми, и мне приходится сосредоточиться, чтобы совсем не опозориться. Через несколько минут не понять, кто сопит громче: я или Вовка.

– Ты на Соне женишься? – вдруг спрашивает ребёнок, и я зависаю, так и не донеся паззл до нескольких уже соединённых.

– Э-э-эм… – не знаю, как правильно сформулировать мысль, но Вовка и не даёт такой возможности.

– Если целуешься, значит женись, – произносит он назидательно. – А не хочешь, значит не морочь ей голову.

Мне даже становится интересно, откуда он нахватался подобной житейской мудрости.

– Видишь, в чём дело… – всё же пытаюсь объясниться. – Тут не один я решаю. У мамы тоже надо бы спросить. Такие вопросы просто так не решаются.

– Ну так спроси, – не видит проблемы пацан. – А то целуетесь, а потом дети появляются, – блещет он познаниями.

Мне даже неудобно становится.

– От поцелуев дети не рождаются, – хочу его успокоить, но Вовка лишь хитро смотрит на меня. Глаза у него блестят.

– Это я зна-а-аю. Но с этого всё начинается. Вначале целуются, потом вместе в кровать ложатся, а потом – бац – и ребёнок, здрасьте-пожалуйста!

Никогда не думал, что разговоры на подобные темы с детьми настолько сложные.

– Так что надумал – женись! – по-своему понимает моё замешательство Вовка. – Соня у меня хорошая, добрая, умная, – начинает он нахваливать мать. – Такую ещё поискать надо!

Или это реклама?.. Видел свах женщин. И мужчину одного приходилось встречать, который сводничеством занимался. В хорошем смысле этого слова: сводил одиноких мужчин и женщин. Но чтобы ребёнок?.. Нет, впервые.

– Хорошо. Я подумаю, – обещаю честно. – Если что, мама твоя – моя невеста, – добавляю на всякий случай. – А у жениха и невесты должен быть период, когда они знакомятся, узнают друг друга получше. Присматриваются друг к другу.

– А, ну ладно тогда, – успокаивается Вовка. Но через время сурово добавляет: – Только смотрите у меня, не доприсматривайтесь! А то я вас знаю!

Что он знает, я спросить не рискнул. Хватит с меня экстрима. А то ещё расскажет в подробностях, как дети делаются, и мой мир никогда больше не будет прежним. Я как-то и без этого прекрасно обойдусь – без глубоких знаний в сексуальной осведомлённости пятилетних детишек.

Софья

Ужин удался. Во всех смыслах. Мои мужчины за обе щёки уписывали, а я умилялась. Люблю, когда едят и не выделываются. Но, к счастью, и картошка таяла во рту, и мясо.

– М-м-м, – закатывал глаза Костя.

– О-о-о! – обезьянничал Вовка. Но брату всё вкусно, а по поводу Кости я всё же переживала. У нас всё просто, а он, наверное, к изыскам привык.

Я вдруг поняла, что ничего о нём не знаю. Вот ноль полный. Впрочем, я тоже секретами делиться не спешила, но Костя интересовался моей жизнью, а я его – не очень. Байка о мафиози не в счёт. Глупости, как мне кажется.

Но то, о чём девочки трепались в перерывах, наверное, правда. Да и по нему видно: бармены на таких машинах не ездят. И бармены не распоряжаются, чтобы видеокамеры по клубу убирали. А ещё не запугивают охранников адвокатами.

То, что он перешёл в категорию «мой мужчина», получилось спонтанно. Я подумала так всего один-единственный раз и всё: мозг по-другому Громова воспринимать отказывался.

Мой мужчина. Я крутила эти слова и так, и эдак. Рассматривала на свет своей души и никакого дискомфорта не испытывала.

Пусть я фальшивая, но всё же невеста. И то, что он проводит с нами время, тоже о чём-то говорит. А то, что он бросил всё и кинулся нам с Вовкой помогать, вообще было выше всяких слов. Он делом доказывал, что на него можно положиться.

Возможно, только как на друга. Я не очень-то обольщалась, но понимала: во мне вспыхнула надежда. Дурацкое иррациональное чувство. Видимо, я не все розовые очки растеряла, пока жила с матерью и Денисом.

Но что об этом думать? Михайловна права: всю жизнь в раковине не просидишь. А если да, то есть величайшая вероятность остаться одной. А я не об этом мечтала. У меня на жизнь совершенно другие планы были.

Почему Костя не мог быть милым ботаном? Как мой папа, например? Как Павлик из клуба? Тогда бы я не так сторонилась его. Наверное.

Они съели весь пирог. Подчистую. Накинулись, как два волка, дурачились. Вовка пытался кусок полностью в рот пропихнуть, чуть не подавился, за что получил нагоняй от Кости.

– Не спеши. Никто у тебя не отнимет, – сказал он, подливая чая. – И давай всё же последний кусок маме оставим.

Я снова испытала чувство вины. За обман. Если бы Костя был внимательнее, он бы давно заметил, как Вовка каждый раз вздрагивает, когда он слово «мама» произносит.

Для нас мама – это наша мама. Никак не Соня. Но партизан меня не выдавал, хоть и пару сердитых взглядов я за вечер поймала.

Почему я не признавалась – сама не пойму. Может, потому что тогда пришлось бы объяснять, где наша общая мама и почему Вовка живёт со мной. А я пока не была готова падать Громову на уши и жаловаться.

Кто его знает, как он воспримет мою историю. Да и болезненная это тема для меня. Многое просто вспоминать не хочется.

Я бы вычеркнула из памяти тот период, если б могла. Не помнить и всё. Жаль, что жизнь наша не сумка на замке. А так бы какая красота: вжик «молнией» – раскрыл, выкинул ненужное, и дальше живёшь.

В разгар ужина позвонила Лика.

– Какая ты молодец! – похвалил тётку Громов. – С понедельника? Замечательно. Да, я знаю, что это было непросто. Но ты же у нас умница и красавица. О тебе до сих пор помнят, и счастье, что у тебя длинные руки в хорошем смысле этого выражения.

– Ну, всё, – прихлопнул он ладонью по столу, – с понедельника Вову можно будет перевести в хороший садик неподалёку отсюда.

– И Лиза Коваленко больше приставать ко мне не будет? – обрадовался мелкий предатель. – Ура-а-а!

Его спасло, что восхищение его было искреннее и непосредственное. Я даже не думала, что он не будет дуть губы и расстраиваться. Почему-то казалось, что ему нравятся и воспитатели, и дети в группе. На поверку оказалось, что мой брат-авантюрист готов с лёгкостью поменять привычный уклад на новые приключения.

– Спасибо, Кость, но не нужно было, – качаю я головой. – У нас пятидневка. По-другому я не выкручусь. Сомневаюсь, что здесь есть такая группа. Их немного на самом деле осталось.

– Завтра выясним. А если группы такой нет, обязательно что-нибудь придумаем.