Ты моё дыхание - Ева Ночь

– Сонь, ну Сонь, хватит спать! – канючил он противно на одной ноте. – Мы сегодня за город едем, ты помнишь?

Я помнила. А ещё помнила, что упала в постель и отключилась сразу, как головой подушки коснулась. Столько событий за сутки произошло, что индивидуум и посильнее свалился бы. А я всю неделю пахала, училась, нервничала. Хотелось хоть немного поспать всласть. Но удел мой не таков, к сожалению.

– Я тебя в понедельник пораньше подниму, чтобы в садик идти, – пригрозила. – И попробуй только пикнуть или ныть, что ты спать хочешь!

– А я с понедельника в другой садик пойду, Костя сказал! – торжественно объявил юный негодяй, радуясь искренне и от всей души. – А садик здесь рядом, вообще не нужно вставать ни свет ни заря!

Напоминать, что этот садик нам может не подойти из-за отсутствия пятидневки, я посчитала жестоким. Вначале выясню. А потом уж будем решать, как быть дальше. Я не против, чтобы детский сад сменить. Но я знаю, что без пятидневки нам не обойтись никак.

Он своего добился: я села на край дивана, пытаясь всё же глаза открыть. Они сами по себе закрывались и никак не хотели смотреть на белый свет.

Вот такой меня и застал звонок в дверь: в мятой пижаме с цыплятами, всклокоченную, заспанную, с нечищенными зубами.

– А я говорил: просыпайся! – поднял Вовка вверх палец и помчался дверь открывать.

– Стой! – одёрнула я его. Мало ли кто там. Лучше ребёнку этим не заниматься. Впрочем, я боялась зря: новые замки, Вовка с ними не знаком, вряд ли бы справился. – Я сто раз тебе говорила: никому нельзя открывать дверь!

– Да там же Костя! – удивился ребёнок.

Я посмотрела в глазок. Это был действительно Громов. Посмотрела и запаниковала. Ну как я ему в таком виде покажусь? Надо хоть халат накинуть.

Тут же зазвонил телефон. Костя, видимо, решил, что так быстрее до меня достучится. Ладно. Он сам напросился. И я открыла дверь.

– Прости, пожалуйста, я проспала! – выпалила, словно он меня в чём-то обвинял, и позорно скрылась в ванной.

Душ немного успокоил и совесть, и панику. Я не спешила. Для меня важнее было в себя прийти.

А когда вышла, Костя с Вовкой уже стол накрыли, чай заварили. Вовка деловито резал колбасу огромными кусками. Сосредоточенно.

– Так ведь вкуснее, правда, Костя? – вопрошал он у Громова и преданно заглядывал ему в глаза.

– Правда, – очень серьёзно отвечал тот. – Я хлеб потоньше нарежу, чтоб вкус колбасы чувствовался лучше.

– И сыр сам, ладно? А то у меня не получится. Ой, Соня. А мы завтрак приготовили!

И столько гордости было в его голосе, что я чуть не разревелась. Я забыла, когда мне завтраки готовили. А от Вовы и вовсе не ожидала.

Это Костя. Внимательный. Чуткий. И на Вовку хорошо влияет. Положительно. Учит всему. Я бы побоялась брату нож давать. А он вон как замечательно справляется!

– Завтракаем и едем, – сказал Костя. – Лика мне телефон оборвала, дождаться не может, готовит торжественную встречу. Так что и завтрак такой. Лёгкий.

Он опять командовал. Но в этот раз даже противиться не хотелось. У него это как-то здорово получалось. И по теме.

Какое-то ненавязчивое очарование. Словно исподволь. Костя ничего такого и не делал, но каждое его слово или поступок всегда ложились, куда надо – как правильно подобранный к картинке паззл.

А ещё я почти перестала замечать его мощь. Физическую силу. Может, потому что он ни разу её не применил во зло, а только во благо?

Костя

– Как пятидневка?! – взвилась Лика, как только речь зашла о новом садике для Вовки. – Какая пятидневка?! Вы что, ребёнка на целую неделю от семьи отлучаете?

Это был почти скандал. Соня смотрела виновато. Я не ожидал подобного напора. Если честно, не зацикливался на этом скользком моменте, потому что пока не видел нормального решения вопроса. И да, в детском саду поблизости никакой пятидневки и в помине не было.

– Вы простите, – наконец-то переломила себя Софья и распрямила худенькие плечи. – Я учусь и работаю по ночам. У меня не получается по-другому. К тому же, я ночной няней в Вовкином садике подрабатываю. Так что мы и среди недели немножко видимся.

Но Лику сшибить с верно взятого для неё курса не мог даже носорог.

– Константин, – назвала она меня полным именем, и я сразу почувствовал себя нашкодившим школьником, – выйди на минутку.

Стыдно сказать, но и в тридцать два, глядя на её строго поджатые губы, я трусил. Внутри всё сжималось. То, что меня ждёт разнос, понимали все, включая и маленького Владимира.

– Бабушка Лика! – вцепился он в её руку. – Не надо Костю ругать! Мне очень даже нравится пятидневка! Там у нас группа, интересно. И вообще в этом садике отличная развивающая программа! – блеснул он познаниями, тщательно выговаривая зубодробильные для пятилетнего пацана слова. Видимо, Соню цитировал. Или свою продвинутую воспиталку. Но я бы ставки сделал на его мать.

– Ну, что ты, Володенька, – сразу потеплел Ликин взгляд. То, что пацан её бабушкой назвал, тронуло её до слёз. Вижу, сдерживается изо всех сил. – Мы просто поговорим. Взрослым иногда нужно беседовать наедине.

Она потрепала мальчишку по тёмным кудрям и строго кивнула мне. На выход, короче. На ковёр. Блин. Как это пережить?

Лика утянула меня подальше, чтобы наверняка никто не подслушивал. Дом большой – хватает укромных мест.

– Я не узнаю тебя, Костя! – шипела она разъярённой кошкой, совершенно не сдерживая собственных эмоций. – Тебе что, безразличен Сонин мальчик? Как ты жизнь свою строить собираешься и как ты можешь спать спокойно, когда твоя девочка надрывается на работе по ночам?! А сын её целую неделю не понятно с кем тоскует?

Всё она говорила правильно. Я сам об этом миллион раз думал. Но речь о том, чтобы Соня работу бросила, вообще не шла.

– Я работаю над этим, но пока безуспешно, – доложил я, пытаясь сделать «морду кирпичом». С Ликой такие номера не проходили.

– Плохо работаешь! – запальчиво сказала она и даже кулаком по стене ударила.

Давно я Лику такой живой не видел. Драконовы, безусловно, её на ноги подняли. Точнее, Алла, тогда ещё Жалейкина. Да и потом, когда у неё забот и хлопот прибавилось, она духом воспрянула и чувствовала себя прекрасно в качестве хранительницы не совсем своего очага. Но вот такой – деятельной, энергичной, вдохновлённой не так часто можно было её увидеть.

Лика почувствовала добычу. Лика ни за что этот трофей не собиралась выпускать из своих цепких лап.

– Соня слишком гордая, понимаешь? – попытался оправдаться. – И как бы мы ещё не на той стадии развития отношений, чтобы я мог как-то ей указывать, командовать, навязывать своё мнение.