Части ее тела - Юлия Александровна Лавряшина

А из других окон закат. Мы можем с тобой просто сидеть рядышком, как Маленький принц с Лисом, и смотреть… Ты же не передумал?

Он покачал головой:

– Главное, чтобы ты не передумала. Мне показалось вчера, что ты влюбилась в этого парня… Скарабея.

– Его зовут Кириллом.

Наверное, Артуру хотелось процедить: «Да по фигу!», но он сдержался и кивнул:

– Да, верно. Можешь, не сомневаться, он – не убийца. Хотя, как по мне, он выглядит слишком…

– Красивым для меня?

– Вот еще! Слишком поверхностным. Погибла девушка, любившая его, а он и бровью не повел…

– А мне показалось, что он был расстроен.

Скептически хмыкнув, Логов выпустил мою руку:

– Наверное, ему здорово удается скрывать свои чувства, я ничего такого не заметил. Ладно, пойдем наведаемся еще к одному красавчику.

– О нет! Этот Макс далеко не красавчик.

Артур уже выбирался из машины.

– И вообще сомнительный тип… Нашел его в нашей базе. Он бросил колледж искусств потому, что под суд попал.

Я выскочила со своей стороны.

– За что?

– Не за убийство… По сто пятьдесят восьмой проходил – кража из автомобиля. Отделался обязательными работами… Пожалели пацана, видно, добрый судья попался, а то мог и присесть лет на пять. Теперь вот продавцом работает…

Перед нами в магазин вошла энергичная девушка с розовыми волосами и большой папкой для рисунков. Я подумала, что это хорошо: Максим (если сегодня он за прилавком!) отвлечется на нее, и мы сможем присмотреться к нему, не привлекая внимания.

Наши мысли с Артуром опять совпали.

– Пойдем. Пока он ее обслуживает, мы сможем понаблюдать.

Но сам остановил меня за руку:

– Постой. А рассказ-то классный… Мне безумно нравится, как ты пишешь.

– Спасибо, – выдохнула я с облегчением.

Он удивленно заглянул мне в глаза:

– А ты сомневалась, что ли?

– Ну а ты как думаешь? Разве можно не сомневаться? Говорят, только графоманы не сомневаются… Надеюсь, я не графоман.

– Это уже точно. – Артур взял меня за плечи и легонько сжал. – Ну что, вперед?

Натянув маски безразличия, мы зашли в магазин. Колокольчик радостно и уже знакомо звякнул, предупредив о нашем появлении. Темноволосый «акуленыш», которого мы видели на снимке в Галином телефоне, что-то показывал опередившей нас девушке, похожей на мультяшку. Максим оглянулся и кивнул, приглашая осмотреться, пока он занят. У него были неправильные черты лица, нос с продавленной переносицей, как у Хавьера Бардема, и довольно смуглая кожа для парня с фамилией Вершинин. Когда наши взгляды встретились, я еще раз убедилась, как редко встречаются такие глаза, как у Кирилла Олейникова… Максим посмотрел на нас как взрослый человек, уже кое-что понявший об этом мире.

– Глаза умные, – заметил Артур, как всегда уловивший мою мысль. – Как у хорошей собаки.

И мы с ним затряслись от смеха, уткнувшись в стеллаж, на котором красовались мастихины с красивыми ручками, похожие на куски сыра спонжи, наборы растушевок, разноцветные фартуки и прочие необходимые художникам принадлежности.

– Слушай, – прошептала я, справившись со смехом, – этот парень снимал, как Галя… Ну короче, как на вписке занимались сексом. Я его помню. Еще подумала, что он дохленький, как школьник… У него должны быть записи. Вдруг пригодятся?

Артур явно что-то прикинул в уме, его взгляд стал несколько отрешенным, как бывало всегда, если он продумывал следующие ходы. Я не стала его отвлекать и принялась перебирать кисти. Среди них были настоящие гиганты с толстыми деревянными ручками. Меня словно ошпарили: я вдруг увидела, как такая ручка вонзается между ног Дины – стенки ее влагалища были содраны, и Коршун даже нашел микроскопическую занозу…

Не было слышно, о чем Максим разговаривает с девушкой с розовыми волосами, доносились только всполохи ее голоса, который внезапно выдавал высокие ноты. Но они явно не были знакомы, она была обычной покупательницей. Могла ей угрожать опасность, если этот парень – чертов маньяк? К счастью для нее, здесь были мы.

Я была уверена, что Максим подойдет к нам, спросит, чем помочь, но он пробил чек девушке, накупившей красок, и остался за прилавком, то ли подсчитывая что-то, то ли копаясь в телефоне. Мне даже стало слегка завидно, когда я увидела, как улыбается художница, предвкушая творческий запой. Я пока не решалась на что-то большее, чем рассказ, а они быстро заканчивались… Дописав, я чувствовала сосущее опустошение, которое скорее хотелось заполнить.

Артур не объяснил мне, как собирается действовать. Поэтому меня просто ошеломило, когда он вдруг выскочил из-за стеллажа, подлетел к Вершинину и припечатал к прилавку удостоверение:

– Стоять! Руки положил, чтобы я видел.

Шарахнувшись, тот вскинул руки и ударился спиной о выставочный стенд, с которого посыпались сухим водопадом маленькие картинки и глянцевые альбомы по искусству. Одна из книг угодила Максиму в самое темечко, он сморщился от боли, однако не рискнул даже потереть ушибленное место. Но вот что странно: в его глазах был только страх, а не удивление… Словно Вершинин не сомневался, что рано или поздно за ним придут.

И вдруг он резко рванулся влево и выскочил из торгового зала, захлопнув за собой дверь. Даже Артур не ожидал от него такой прыти, поэтому на мгновение оцепенел. Но уже в следующее рванул за продавцом следом, а я метнулась за ним.

Дверь оказалась заперта. Артур дернул ее, выругался сквозь зубы и кинулся к главному выходу, едва не сбив меня с ног.

– Останься здесь! – проорал он, сердито сверкнув глазами.

Но я, конечно, и не подумала слушаться. Чтобы все самое интересное произошло без меня?! Не так уж часто мне доводилось бывать при задержании… Может, для Логова это и была часть обычной работы, а мне хотелось своими глазами увидеть, как он скрутит этого подонка, шпионившего за Галей, которая не соображала, что творит.

Мысли мои скакали в голове: «Если бежит, значит, убийца?! Или просто струсил? Нет, невиновный не убегает…»

Артур уже оббежал дом и скрылся за углом, когда я только выскочила из магазина. И кому из нас сорок лет? Стараясь не слушать внутренний голос, вопивший, что я сейчас задохнусь, поскользнусь и вообще упаду замертво, я со всех ног неслась к служебному входу, который, по логике, находился где-то во дворе. Но когда повернула за угол, с облегчением поняла, что можно остановиться: Артур уже заломил Вершинину руку и прижал его животом к мотоциклу, который тот даже не успел завести.

Я не видела лица Логова и не слышала голоса – так шумело у меня в ушах. Больше от стресса, чем от напряжения… Зачитал ли он Вершинину его права? Мне было плевать, если честно.