Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

до конца. Нинос находился в родственной связи с семьей упомянутого выше судовладельца Кристобаля Кинтеро, двое из которой также отправились вместе с Колумбом. Кристобаль, владелец «Пинты», передал ее под командование Пинсона, но уже в третьем плавании сам стал капитаном флагманского корабля Адмирала. Второй, Хуан Кинтеро, боцман «Пинты», вообще стал единственным человеком, который помимо самого Колумба участвовал во всех четырех походах.

Как следует из pleitos, местных моряков сдерживал не столько страх, сколько скептицизм. «Все думали, что предприятие будет напрасным» – эта фраза постоянно фигурирует в свидетельских показаниях. По крайней мере двое свидетелей привели интересную причину, почему они думали именно так: многие португальцы «отправлялись на разведку» в Западный океан, но не обнаружили ровным счетом ничего. Португалец, сопровождавший Колумба во Втором путешествии (даже не в Первом), в свое время признался, что считал предприятие «напрасным делом и полагал, что они никогда не наткнутся на сушу», поскольку знал, что «король Португалии снаряжал подобные экспедиции один или два раза и они вернулись, так и не найдя земли».

Можно сказать, что Колумбу повезло еще с одной поддержкой. В Палосе жил старый мореплаватель Педро Васкес де ла Фронте – ра, который вместе с мадейранцем Диого де Тейве еще в 1452 году по приказу инфанта дона Энрике вышел в открытый океан. Отправившись на юго-запад от азорского Фаяла, Васкес столкнулся с Саргассовым морем (о котором, кстати, он заранее предупредил Колумба, дабы тот не испугался неизведанного), затем повернул на северо-восток, открыл два самых западных Азорских острова – Флориш и Корво – и в поисках мифического острова Бразиль продолжил идти этим курсом, достигнув широты мыса Клира, Ирландия. Хотя и Фронтера, и Тейве пребывали в уверенности, что Бразиль находятся где-то рядом, они не пошли на риск и повернули назад. Сорок лет спустя Педро Васкес объявил Колумбу и Пинсону, «что у него есть сведения о земле Индии», и, как сказал уже другой свидетель в 1535 году, «ободрил людей публично на городских площадях, пообещав, что в этом путешествии они найдут очень богатую землю…».

Теперь давайте посмотрим, кто последовал его совету. Тщательные исследования мисс Элис Бэйч Гоулд позволили назвать имена 87 из 90 человек, отправившихся в первое путешествие к Новому Свету, причем, применительно к большинству, с указанием жалованья, занимаемой должности и некоторых биографических подробностей. Несколько имен можно встретить в собственном дневнике Колумба, другие были получены из более поздних из pleitos, но все-таки главным образом из платежных расписок из испанских архивов и других подходящих мест, поскольку деньги выплачивались от имени короны.

Количество людей, задержавшихся в Навидаде, – 39, что предположительно соответствует численности экипажа потерпевшей крушение «Санта-Марии», хотя часть оставленного гарнизона состояла из экипажа «Ниньи», а люди с погибшего судна просто заняли их места. Из оставшихся 51 члена экспедиции более половины могут быть отнесены к «Пинте». Из 87 человек, чьи имена нам известны, только четверо, помимо Колумба, не были испанцами: Хуан Ариас из португальской Тавиры, Джакоме эль Рико из Генуи, Антон Калабрес (предположительно из итальянской Калабрии) и Хуан Вецано (вероятно, венецианец). Английскому и ирландскому патриотизму всегда льстила мысль о том, что флот сопровождал представитель каждой названной нации. Вынужден их огорчить: в составе экспедиции не было ни англичан, ни ирландцев, ни каких-либо других североевропейцев.

Королевский приказ, приостанавливающий все гражданские и уголовные иски против подписавших контракт с Колумбом, породил повторяемое до тошноты мнение, что экипажи Адмирала состояли сплошь из матерых уголовников, головорезов и тюремных сидельцев. Поясню, в чем заключается зерно истины. Незадолго до того, как Колумб прибыл в Палое, некто Бартоломео де Торрес из этого же города был признан виновным в том, что во время ссоры убил своего оппонента, за что и был приговорен к смертной казни. В ожидании казни он был спасен из тюрьмы тремя своими друзьями – Алонсо Клавихо, Хуаном де Могуэром и Педро Изкьердо. В соответствии с любопытными законами Кастилии эти трое также были приговорены к смерти. Все четверо, будучи еще на свободе, воспользовались королевским предложением поступить на службу под началом Колумба и по возвращении получили помилование, поскольку «ради королевской службы рисковали жизнью и подверглись большой опасности вместе с доном Кристобалем Колоном, нашим Адмиралом Моря-Океана, открывшим острова Индии». Таким образом, даже эта четверка не относилась к числу заключенных в обычном смысле этого слова, и уж по крайней мере трое из них не были злостными преступниками. Бартоломео де Торрес отправился во Второе путешествие в должности солдата-арбалетчика, а Хуану де Могуэру, как способному моряку, нашлось место на флагманском корабле. Несколько позже Хуан стал лоцманом под командованием Агуадо[109].

За исключением нескольких иностранцев, одного испанца из Юго-Восточной Мурсии и десяти северян (вероятно, изначально входивших в состав экипажа «Санта-Марии»), все остальные люди Колумба были родом либо из какого-нибудь города или деревни Ньебла (Палоса, Могера, Уэльвы и Лепе), либо из других городов Андалусии – Кадиса, Севильи, Кордовы, Хереса и Пуэрто-Санта-Мария. Помимо «семейных подрядов» Ниноса, Кинтеро и Пинсона, в экспедицию входили по меньшей мере еще три группы родственников: Джил Перес с племянником Альваро и братья Медель на «Пинте» и Педро Арраес с сыном Хуаном на «Нинье». Таким образом, экипажи Колумба были далеки от того, чтобы комплектоваться бандитами и разбойниками, скорее наоборот – его экспедиция состояла из «кораблей родного города», как это принято называть в современной Новой Англии, на борту которых трудились местные парни, соседи и друзья из близлежащих морских портов. Несомненно, они представляли собой некую «избранную» категорию активных молодых моряков, чей спортивный азарт был пробужден новизной предприятия и надеждой на выигрыш. Если не считать их вполне естественных опасений по поводу продолжительности плавания, это были вполне дисциплинированные люди, подчиняющиеся приказам Адмирала, а необдуманные поступки оставшихся в Навидаде, вызвавшие враждебность туземцев и в конце концов ставшие причиной их гибели, ничем не отличались от поступков таких же других моряков в данных исторических обстоятельствах. В целом мне кажется, что товарищи Колумба по кораблю были, как бы сказали сейчас, «хорошими парнями», физически выносливыми, компетентными в морском деле и преданными своему командиру. Никто, кроме настоящих моряков, не смог бы благополучно довести «Нинью» и «Пинту», и многие из них продолжали ходить с Колумбом в более поздних его путешествиях.

Общая ежемесячная заработная плата всей экспедиции составляла 250 180 мараведи, причем эту сумму (естественно, не считая авансового платежа) позволялось накапливать, чтобы получить по возвращении сразу все деньги. Жалованье офицеров и лоцмана составляло 2000 мараведи в месяц, marineros[110] – 1000, grumetes[111] – 666 (или