Зачарованная Эви - Гейл Карсон Ливайн

– Берегись сэра Питера.

Взгляд у него стал пронзительным.

– Он против тебя что-то задумал?

– Против меня? – Я делано засмеялась. – Да я могу его съесть, к тому же тут собираются сделать меня почетной гостьей на балу.

– Это мне известно, но тебе здесь точно ничего не угрожает?

Как хорошо он меня знает!

– Точно.

– Тогда почему я должен его остерегаться?

– Он непорядочный человек.

– Таких полно.

Откуда у него столько житейского опыта?

– Почему мне надо остерегаться именно его?

Что ответить? Я тщательно подбирала слова:

– Он меня недолюбливает. И может попробовать навредить мне через друзей.

Допытываться Чижик не стал.

– Чижик!

– Что? – Он пододвинул кресло поближе к камину.

– Ты стал какой-то другой. Что случилось?

От него повеяло удивлением.

– Нога выросла. – Он со смехом протянул ноги к огню. – Новые башмаки.

Пряжки на них были с крошечными кристалликами кварца.

– Да при чем тут нога?!

– В остальном я прежний.

– Девушки хотят за тебя замуж! – Я зажала себе рот ладонью, но слово не воробей. – Я видела на той усадьбе.

Он побагровел, но ничего не сказал.

– Пойду-ка я обратно в аптеку, – заявила я, но с места не двинулась.

– Ну если тебе надо…

Он тоже не двинулся с места.

– У меня здесь появилась подруга, – сообщила я, когда молчание затянулось.

– Леди Элеонора?

– Да. В жизни не встречала никого добрее и веселее. И красивее.

Прямая противоположность огру.

– Да, она симпатичная.

Еще бы. Конечно, он заметил.

– У нее много поклонников?

Ага.

– Только сэр Питер, и он ее недостоин.

– Ясно.

Но ничего, кроме вежливого интереса, он к ней не чувствовал, поэтому я добавила:

– Она достойна такого же хорошего человека, как она сама.

Чижик развернул кресло так, чтобы оказаться лицом ко мне:

– Ты про сквайра Джеррольда?

– Он, конечно, такой хороший, что просто диву даешься, но я не его имела в виду.

Чижик погрустнел:

– Понятно. – Он наклонился ко мне, опершись локтями о колени. – Я решил никогда не жениться. Наверное, это во мне и изменилось.

Ой. Он не сделает мне предложения.

Что же заставило его передумать?

Я чувствовала, что от него веет любовью, но с сэром Питером я тоже это ощущала и ошиблась. У Чижика это, скорее всего, была не любовь к себе, однако он мог любить меня как друга. Наверное, в этом все дело.

Только вот он не будет счастлив в одиночку.

– Тебе обязательно надо жениться! Это моя врачебная рекомендация.

Чижик одновременно и обрадовался, и погрустнел еще сильнее.

– Не жениться, Эви, это не болезнь. А для тебя…

Он не договорил. Для меня это был смертный приговор.

– Пока ты здесь, я твой целитель. Разве мои советы не всегда оказывались полезными?

Я почувствовала, что мои слова ему приятны, но он решил сменить тему:

– А сквайр Джеррольд – тоже твой друг?

– Он говорит, что да, и я ему верю. Хорошо иметь такого друга – храброго, верного, честного, надежного.

– Красивого.

– Пожалуй.

Аппетитного.

Я рассказала, чем занимался сквайр Джеррольд после мора.

– Видишь ли, мне нравятся люди трудолюбивые и самоотверженные.

Чижик поднялся:

– Ты говорила, тебе надо обратно. Больные, наверное, ждут.

Он впервые в жизни первым оборвал разговор со мной.

Мы вернулись в аптеку, где леди Элеонора уже дописывала обещанное рекомендательное письмо. Она сообщила Чижику адрес и объяснила, как туда дойти.

– Хозяйство у них налаженное, комнаты достойны знатного господина.

– Если опять заболит голова, возвращайся, – предложила я.

Хотя сама же пообещала, что больше не заболит.

* * *

Остаток дня я провела, пополняя запасы лекарств, скатывая бинты, выстругивая лубки и дожидаясь больных, которые так и не пришли.

– А мне понравился ваш господин Чизвик, – заметила леди Элеонора, скатывая бинты рядом со мной.

– Он не мой. – Кому следовало пересмотреть свои представления о семейной жизни, так это леди Элеоноре. – По-моему, он хороший человек, ничем не хуже сквайра Джеррольда.

– Не хуже сэра Питера?

– Да.

Истинная правда; просто чудовищное преуменьшение.

– Он вас обожает.

– Знает, что я хорошая целительница.

– Он обожает именно вас! – Она рассмеялась.

Раньше так и было.

Назавтра Чижик ко мне не пришел – и через день, и через два. Три дня из моего тающего запаса – от девяти дней осталось шесть.

Ко мне обратились всего двое больных: один – с пяточной шпорой, другой – с приступами головокружения. Мор закончился, а король пока что не выгнал меня вон. Дуб меня кормил, свиньям я нравилась.

Леди Элеонора сказала, что сэр Титус возобновил практику на Рассветной улице.

– Знатные люди и сам король ходят к нему, но я бы обратилась к вам. – Она помешала воображаемой ложкой в воображаемой мензурке и дребезжащим, одышливым голосом проговорила: – Это снадобье вылечило бабку моей бабки, и бабку ее бабки, и ее… – Она засмеялась. – Вы гораздо современнее. Но я почти не болею. Увы!

Пока Чижика не было, к нам возобновил визиты сквайр Джеррольд. Я решила бы, что он приходит ради общества леди Элеоноры, но, похоже, она его не интересовала. Охотнее всего он разговаривал с Дубом – наверное, к нему он и наведывался. А я воображала, что его привлекает и моя загадка: ни я сама, ни его дедушка не могли рассказать ему, что со мной произошло. А может быть, я одно из его добрых дел: вот он прилежно навещает огра, несчастное существо, у которого почти нет друзей и к которому почти все относятся с подозрением.

В целом сквайр делал все, чтобы нас разделяло полкухни, хотя я старалась держать себя в чистоте, насколько сама могла вытерпеть, брилась каждое утро и без устали душилась своими кошмарными духами. Я не могла позволить себе упустить счастливый случай: вдруг сквайр решит, будто любит меня, а я решу, что люблю его… или просто поблизости случится кто-то еще, наделенный непреодолимым обаянием.