Повседневная жизнь американцев во времена Джорджа Вашингтона - Мария Александровна Филимонова

обратился к осужденным «в весьма торжественной и трогательной манере, рассчитанной на то, чтобы пробудить в них сознание их ужасного состояния, и повелел им готовиться к встрече со своим Создателем»[471].

Смертная казнь и «псалом висельника»

Писатель Вашингтон Ирвинг вспоминал популярную в эпоху Просвещения притчу «о застигнутом бурей мореходе, который высадившись на незнакомый берег и узрев болтающегося на виселице человека, скованного по рукам и ногам цепью, возблагодарил небо за то, что оно указало ему путь в цивилизованные земли»[472]. И действительно, основатели американских колоний считали сложную систему наказаний неотъемлемой частью цивилизации.

Первая смертная казнь в Виргинии состоялась в самый год ее основания: капитан Джордж Кендалл из Джеймстауна был расстрелян по обвинению в сговоре с враждебными испанцами. Первый американский «кодекс» был составлен в Плимутской колонии в 1636 г. и представлял собой простой список «преступлений, караемых смертной казнью». К таковым относились измена, убийство, колдовство, поджог, содомия, изнасилование, скотоложство и прелюбодеяние. От колонии к колонии список варьировался. Самым жестоким, «кровавым» списком прославилась ранняя Виргиния[473], самым гуманным – Пенсильвания. Смертная казнь существовала во всех колониях, и ни один из штатов не отменил ее после провозглашения независимости.

Самая жестокая из английских казней[474] в Америке не прижилась, возможно, потому, что требовала квалифицированного палача. В Америке профессионалов такого рода не было. Казнь вершил шериф, а иногда и простой клерк.

А вот сожжение на костре применялось относительно часто. При этих словах воображение тут же подставляет образы ведьм и еретиков, сгоравших по приговору инквизиции. В колониальной Америке были и религиозные преследования, и ведовские процессы. Однако и сэйлемские ведьмы, и те, кто имел несчастье разойтись в религиозных взглядах с бостонскими властями, погибали на виселице. Костры, тем не менее, горели, причем не столько в Массачусетсе, сколько в южных колониях. Эта казнь была зарезервирована для определенного вида преступлений: малой измены. Согласно английскому праву, под этим подразумевались три ситуации: убийство женой мужа, священником – прелата, слугой – хозяина. Белых женщин за «малую измену» обычно все-таки не жгли на кострах, заменяя страшную казнь повешением. А вот у чернокожих шансов на смягчение кары почти не было. Южанам расовая градация наказаний казалась естественной. Так, во время осады Чарльстона англичанами была предпринята попытка поджечь город. Диверсантов поймали. Чернокожих сожгли, а белых повесили[475]. В Массачусетсе известно лишь два случая сожжения на костре, причем второй из них имел место уже в середине просвещенного XVIII в. и был подробно освещен прессой. «Boston Evening Post» рассказывала: «В прошлый четверг, во второй половине дня, Марк, негр, и Филлис, негритянка, оба слуги покойного капитана Джона Кодмана из Чарльзтауна, были казнены в Кембридже за отравление своего хозяина… Парня повесили, а женщину сожгли на костре примерно в десяти ярдах от виселицы. Они оба признали себя виновными в преступлении, за которое пострадали, признали справедливость своего приговора и умерли с глубоким раскаянием. После казни тело Марка было доставлено в Чарльстаун-Коммон и повешено в цепях на виселице, установленной там для этой цели»[476]. Даже через двадцать лет это событие было памятно местным жителям. Когда Поль Ривер рассказывал о своей знаменитой полуночной скачке, он ссылался на общеизвестный ориентир: в какой-то момент он оказался «почти напротив того места, где Марк был повешен в цепях»[477]. Считается, что последний раз сожжение на костре по приговору суда в США имело место в 1830 г., в Южной Каролине.

Обычно же приговоренных ждала петля. В 1790 г. Конгресс утвердил повешение как основной вид смертной казни, хотя на уровне штатов были возможны вариации[478].

Все казни в XVIII в. происходили публично, как правило, перед городской ратушей или на общинном лугу. В зрителях никогда недостатка не было. Так, при казни некого Дэниэла Уилсона, осужденного за изнасилование в Провиденсе в 1774 г., присутствовало в три раза больше зрителей, чем жило в этом городе[479].

Ритуал публичной казни затягивался на целые часы. Приговоренный отправлялся к виселице в сопровождении шерифа, священника, иногда даже военного эскорта. На месте казни шериф зачитывал приговор, священник произносил проповедь, а присутствующие отвечали пением религиозных гимнов. От приговоренного ожидали признания собственной виновности и призыва к собравшимся извлечь урок из его горького опыта. Затем его лицо закрывали колпаком, затягивали веревку, и казнь совершалась. Зрители могли приобрести в качестве сувенира отчет о событии или текст последней речи преступника. В 1771 г. в Бостоне можно было купить даже целую поэму о казни некого Уильяма Шоу, приговоренного за убийство в Спрингфилде[480].

А вот как проходила казнь повстанцев-шейситов Парментера и Маккаллоха, ради которой собралось множество народа. В назначенный день к повешению все было готово, к виселице доставили даже гробы, предназначенные для приговоренных. Шейситы взобрались на эшафот с веревками, на которых их должны были повесить. Их руки были связаны, а лица закрыты. Один из зрителей рассказывал потом, что не было слышно ни звука, «кроме глубокого дыхания толпы». Шериф стоял рядом и лишь в последнюю минуту объявил, что правительство в своем милосердии предоставило отсрочку для обоих приговоренных. Это оказалось слишком для Джейсона Парментера: он упал в обморок прямо на эшафоте[481].

Нередко к повешению добавляли дополнительное наказание, состоявшее в лишении нормального погребения. Именно так поступили с самой известной жертвой Американской революции – английским майором Андре, казненным за шпионаж в 1780 г. После повешения его тело было зарыто под виселицей. Мужество, с которым Андре держался перед лицом смерти, вызвало к нему всеобщее уважение и жалость. Даже патриотическая американская пресса не преминула снабдить отчет о его смерти прочувствованными комментариями вроде такого: «Вероятно, ни один человек в подобных обстоятельствах не подвергался позорной смерти, о которой жалели бы более офицеры и солдаты нашей армии»[482].

В ряде случаев приговоренный мог избежать смертной казни. Чтобы понять, как это происходило, стоит вернуться к делу английских солдат, которых судили за убийство горожан во время «бостонской бойни». Ко времени процесса страсти поулеглись, и шестеро подсудимых были признаны невиновными, а двое – виновными в убийстве по неосторожности. Этих двоих приговорили к повешению, но они потребовали для себя «привилегии духовенства». Этот средневековый английский обычай изначально действительно касался священников и предусматривал, что последние могут требовать, чтобы их судил церковный суд. В таком случае можно было рассчитывать на более мягкий приговор. Чтобы не возникало споров, кто является священником, а кто нет, был введен четкий критерий: духовные лица умеют