Яфет - Юрий Никитин

Глаза служителя богов загорелись огнем любознательности.

– Неужто нашли древний храм или подземелье? Ежели так, тцар, то мне стоит поехать и посмотреть.

– Да не подземелье, – обронил Яфет отстраненно, словно размышляя, как лучше поступить, как будто ситуация необычнее некуда. – Но воины узрели издалека огромные муравейники. Там мураши размером с волков. И, как назло, их тропы как раз пересекают нам путь.

– Наконец-то! – вскричал Громострел обрадованно. – Сразимся с этими тварями! Насытим наши мечи теплой кровью! Ну, у кого мечи, а у меня топор. – Он любовно погладил большим пальцем лезвие.

– Драться будем с людьми или чудищами позже, – оборвал его восторг тцар. – Тех муравьев больше, чем у нас воинов раза в три. Я сам зрел.

– Неужто и считать уже научился? – удивился Громострел. – Вот, что странствия делают с людьми. А сиди мы по-прежнему в Вавилоне…

Яфет отмахнулся.

– Нас с братьями научил отец, пока мы плыли на Ковчеге. Я просто старался не показывать. В том, что тебя недооценивают, большое преимущество. Да и вообще грамотных не любят. Слишком умных стараются быстрее прибить.

Громострел сказал осторожно:

– Ты же сам рассказывал, что знания передавали людям падшие ангелы.

Тцар посмотрел мрачно, словно вспомнил неприятное, и сказал:

– У отца знание было от Незримого бога. Но, в общем-то, какая разница. Падшие тоже получили от Него. Можно получить от Незримого и бояться использовать, так и просидеть темным всю жизнь. А можно из других источников, и пользоваться жадно. Всегда важна смелость и результат. Остальное – разговоры.

Он указал на темнеющие далеко впереди муравьиные кучи.

– Эти муравьи доходят до воды и бегут назад.

Соколиный Клюв глянул на тцара, быстро спросил:

– Обойдем по реке?

Тцар кивнул, поправил ножны с мечом на поясе.

– На том берегу этих тварей можно не опасаться.

***

Вскоре дозорные отыскали брод, воды по колено, они первыми оказались на другом берегу. Керголл сказу разослал отрады в разные стороны, а сам с десятком воинов поехал вдоль берега, напряженно всматриваясь вперед и по сторонам.

Воины пересекли реку верхом, не замочив ног. Военачальники и Соколиный Клюв с помощниками тоже переправились одними из первых.

Тцар подъехал к воде, ощутил ледяное дыхание реки, будто течет из самых глубин подземного мира.

Солнце висит высоко над землей, кажется далеким яблоком из слепящего желтого огня.

Однако жара от него нет, как было в Вавилоне и соседних с ним землях. Здесь же, в Гиперборее, природа пробуждается после зимнего сна. Однако пробуждение это тянется долго, пусть и уже всюду зеленеет трава и листья на деревьях.

Пока Яфет переправлялся через речку, задумчиво всматриваясь в быстро текущую воду, пару раз почудилось, что рябь на поверхности воды складывается в едва заметный призрачный лик – родной и теперь уже такой недосягаемый лик Златокоры.

Следом в воду начали заходить остальные, народу на берегу видимо-невидимо, держат в руках немногочисленные пожитки. Люди переправляются цепочкой, бредут по щиколотку в весело журчащей воде.

Едва Аркунар вынес на берег, и вокруг заблестели на солнце многочисленные брызги, Яфет со злости пришпорил животное. Погнал прочь от реки, от шума толпы, которая уже позабыла, что Златокоры больше нет, что Род, как многие его соратники величают Незримого бога, забрал ее в жертву.

Яфет вспомнил, что отец называл его Саваофом, но другие звали уже иначе. А чем больше времени проходило после смерти Ноя и матери, тем чаще Яфет замечал, что в устах вновь расселившихся по земле людей имя сотворившего этот мир коверкалось и разных землях обретало свое, отличное от других, звучание.

К тому же, люди все чаще видели переживших Потоп детей Лилит, и ее саму. И вот уже возводят жертвенники не одному лишь Единому и Незримому, а целой ораве богов, а то и демонов. Жрецы заливают жертвенные камни кровью животных и людей, оставляют детям Лилит девственниц – все, как и было до Потопа.

Яфет пришел к выводу, что в этот раз Саваоф стирать людей с лица земли не спешит. И, похоже, вовсе не собирается.

– Теперь это должны делать сами люди, – проговорил он вслух для самого себя. – Теперь сами люди должны очистить мир от скверны – от чудовищных порождений Адама и Лилит, от тех, кто внешне все еще выглядит как человек, но в душе давно превратился в животное.

Не оглядываясь на своих воинов, Яфет гнал и гнал Аркунара навстречу раскинувшейся степи с холмами, редкими рощами и небом, где постоянно плывут тяжелые серые облака.

***

Далеко впереди узрел стоящие по кругу широкие в обхвате каменные столбы. Издалека похожи на развалины жилища исполинов.

Томимый неясным чувство тревоги, тцар жестом подозвал волхва и старшего воеводу. Пока Яфет с Соколиным Клювом поскакали к темнеющим в паре полетов стрелы высоким камням, Громострел быстро отобрал дюжину воинов и вместе с ними помчался следом. С ними поскакал и молчаливый, но всегда готовый к бою Малагант.

Конь под Яфетом идет рысью, рядом несется в седле волхв, сурово всматривается вдаль, словно надеясь заставить загадочные камни исчезнуть силой мысли.

Земля гремит под копытами, мир с обеих от Яфета сторон превратился в смазанные полосы и лишь далеко впереди виднеется каменный круг. Теперь тцар рассмотрел и широкую прямоугольную плиту в самом центре.

Потемневшие от дождей и ветров камни уже настолько близко, что на них видны трещины, в солнечных лучах поблескивают вкрапления слюды, как будто вставленные туда самоцветы.

Повинуясь натянувшей повод руке тцара, Аркунар замедлил бег и остановился, когда до камней оставалось чуть больше дюжины шагов.

Вблизи это стоящие вертикально глыбы оказались в два человеческих роста и выглядят еще более мрачными и угрожающими.

Соколиный Клюв и догнавший их Громострел тоже остановили коней, рассматривают диковинку настороженно.

Воины глядят на камни с опаской. Малаган, как всегда, невозмутим, словно зрит такие построенные нелюдьми сооружения каждый день.

В повисшей тишине слышно, как кони грызут удила и громко фыркают, отмахиваются хвостами от назойливых мошек.

Яфет насчитал тринадцать стоящих кольцом камней. Одного столба, прямо перед ним, не хватает. Выглядит так, словно строители нарочно оставили здесь пустое место, чтобы всадник мог легко попасть внутрь, не слезая с коня, а пеший и подавно – нечто вроде дверного проема.

Он ведет прямо к длинной, лежащей на возвышении, плите. Она напомнила тцару алтарь для принесения в жертву людей, какие зрел в некоторых местах с братьями после Потопа во время странствий.

На ближайших двух углах плиты темнеют желобки для стока крови. От осознания, что на этой