Яфет - Юрий Никитин

Как только Ратибор приблизился, Яфет пустил коня вперед, вонзил в бока шпоры. Громострел и Соколиный Клюв мчатся по левую руку, чуть впереди. Ратибор несется справа. Ветер срывает с морды его коня клочья пены, но животное пока что в силах нести седока.

Они с Яфетом молча обменялись взглядами и скачут, глядя, как мимо проносятся нескончаемые стены из серой воды.

За спиной загрохотала земля, раздались радостные вопли. Соколиный Клюв быстро обернулся, с уважением бросил:

– Надо же, вот отчаянные. Не побоялись преследовать!

– Это они за мной! – сообщил Громострел радостно. – Я одному жрецу в Вавилоне задолжал тысячу монет! Аквенор, небось, пообещал за меня награду и разослал в окрестные земли!

– Ну тогда все понятно, – прокричал волхв ядовито. – Может, просто тебя отдать? И дело с концом!

– Зато без конца буду я! – закричал Громострел. – Аквенор пообещал меня наказать по-мужски. Я ж еще и на его дочку засматривался! И на жену. На всех трех жен!

– А на его собаку нет? – бросил Соколиный Клюв с отвращением. – Тьфу на тебя!

– Не харкай против ветра! – посоветовал Громострел участливо. – Назад в рожу прилетит!

Яфет пропустил тираду мимо ушей. Взглядом держит лежащий противоположный берег. Хоть и конь несет его изо всех сил, но суша приближается слишком медленно. Слишком!

Тцар отчетливо видит бледные напряженные лица стоящих там воинов, обнаженные клинки в их руках. Некоторые приготовили луки, там белеют оперения стрел.

За спиной гремит погоня. Бросив быстрый взгляд через плечо, Яфет узрел, что всадники нагоняют, из-под копыт коней выскакивают ошметки грязи. В спину несутся злые крики, угрозы.

До берега всего ничего, саженей двадцать. Яфет увидел, как впереди из стены ударила вода. Прорвалась выше человеческого роста, бьет мощной струей толщиной с молодое деревце.

Воины с Шатуром проскакали молча, не обратив внимание на льющуюся на головы ледяную воду. Соколиный Клюв тоже смолчал, погруженный в волховские думы о вечном, и лишь Громострел от души выругался, когда его окатило.

– Разрази меня гром! – ворчал он. – Что за елки-метелки, почему нельзя дождаться, пока проедем!

Ратибор и Яфет проскакали молча, но их все равно щедро окатило ледяной водой.

За спиной послышались тревожные крики, нарастающий шум. Обернувшись, тцар узрел, что у самого берега вода уже затопила дно и с нарастающим рокотом, увеличиваясь и вырастая выше всадников, лавиной катится прямо на сарготов.

Преследователи в ужасе, глаза вытаращены, что-то кричат, но голоса тонут в нарастающем реве морской воды.

– Скорее! – гаркнул Яфет, чувствуя, как кожа покрывается ледяными пупырышками. Он пришпорил коня. – Скорее!

Шатур с воинами уже машут с берега вместе с остальными, кто уже переправился, внимательно наблюдают с тревогой в глазах.

Громострел с волхвом на всех порах влетели на берег, народ дружно хлынул в стороны, пропуская витязей. Яфет с Ратибором несутся последними, но время словно остановилось, и берег приближается ужасающе медленно. Стены воды по бокам дрожат, кажется, вот-вот рухнут, зальют здесь все и смоют, как мусор.

Слева возник сарготский всадник. Малорослый, крепкий, в войлочных доспехах. Его губы разошлись в волчьем оскале. Он подал коня к Яфету, в руке блеснула сабля. Тцар молниеносно выхватил меч, рубанул на скаку. Саргот с разрубленным черепом выпал из седла. Перепуганный шумом воды конь поскакал дальше, оглашая воздух испуганным ржанием.

Еще один преследователь нагнал справа, но тут же дернулся от ударившей в грудь стрелы. Он рухнул под копыта собственного коня.

Наконец, берег ринулся навстречу. Яфету на миг показалось, что у Аркунара выросли крылья. Рядом на поросшую травой землю конь вынес Ратибора и тут же рухнул, роняя с губ клочья пены. Брат Златокоры тяжело поднялся, выпростав ноги из стремян.

В тот же миг за спиной взревело настолько громко и яростно, что Яфета оглушило, по коже подрал мороз. Обернувшись, он увидел, что отряд сарготов смело, как метлой.

Там взымаются и обрушиваются волны немыслимой высоты, мелькают головы людей, коней. Отчетливо долетают полные отчаяния и ужаса крики, слышится истошное ржание животных.

На миг промелькнуло воспоминание, как гибли горожане, когда Яфет с отцом, братьями и женами с матерью смотрели на Потоп с палубы Ковчега, глядя как сверху и из-под земли бьет не только вода, но и огонь. Как с неба падают охваченные огнем камни, сметают дома, а люди на глазах превращаются в живые факелы, их крики врезаются в уши. Из-под земли выбивается пылающая магма, и у нее на пути сгорает все живое, даже плавятся камни…

– Ладно бы сарготов, – проговорил совсем рядом полный сочувствия Громострел, – то как бы и не люди вовсе, но коней-то за что!

– Кони – лучше людей, – согласился Керголл. – Они же лучшие друзья. Убивать вот так коней – это жестоко…лучше бы сарготы бежали пешими!

Туман воспоминаний в голове Яфет рассеялся, и он увидел, что между берегами вновь плещется море, которое не переплыть без крепких плотов. Волны теперь уже маленькие, едва заметные, покрылись барашками из пены.

На том берегу теперь пестреет от всадников. Сарготы все в кожаных доспехах, лишь у военачальников блестят на солнце кольчуги, почти целиком скрытые полосами металла. Кони нервно ржут, перебирают ногами, но воины их успокаивают, гладят по мордам, дают сено и зерна из сумок.

Яфет узрел высокого широкоплечего воина в украшенных золотом доспехах. Его кожа темного оттенка, как и у всех сарготов. Черные, чуть вьющиеся волосы треплет ветер. В ушах поблескивают золотые кольца. Вид у него грозный и величественный.

Он тоже заметил Яфета, буравит взглядом, в котором смешались злость и презрение. Он воздел руку с кривым мечом, как если бы обещая, что в следующий раз они схлестнутся в бою один на один.

– Князь Ранох, – негромко констатировал подошедший волхв. – Ненавидит тебя как никто другой.

Яфету отвечать не хотелось.

– Ненависть опасное чувство, – молвил Соколиный Клюв. – И для того, кто его испытывает, и для того, против кого направлено.

– Ненависть – придает жизни смысл, – возразил Яфет, – когда других смыслов нет. Но Раноха можно понять. Я бы тоже мстил за сына.

Сарготские воины принялись натягивать луки. Вверх взмыли стрелы, сверкая белоснежными оперениями, но все попадали в воду, не долетев и до берега.

– Ты смотри, – бросил волхв, поглаживая бороду, – не сдаются.

– Усраться, но не поддаться, – согласился Громострел брезгливо. – Все равно что бараны, что кидаются на каменную стену и разбивают лбы.

Он посмотрел на Яфета, но тот не поддержал. Тцар молча двинулся сквозь толпу, как пастух сквозь стадо. Воины, женщины с детьми, подростки расступаются, провожают правителя