Три церкви - Ованес Азнаурян

Тот кивнул и подсел поближе.

Фотографий было три, на каждой – молодой мужчина, все очень разные, но чем-то похожие друг на друга… Все трое – в военной форме.

– Мои сыновья, – объяснила старушка. – Вот этого зовут Ованес, этого – Саргис, а этого – Григор.

– Они военные? – спросил Мамикон.

– Нет, – ответила старушка. – Они просто пошли на войну. И погибли. Все трое, в девяносто втором. Девятого мая. В Шуши[30].

– Простите…

– Ничего. Вы ведь не знали.

– Да, – сказал он. – Не знал.

Маленькая старушка опять стала перебирать фотографии.

– Видите, какие они красивые? Все пошли в отца. Он был красавец, не то что я… Но он меня любил! Очень любил!

– А где теперь ваш муж?

– Махацел а. Вагуц…[31] И с тех пор я одна, – констатировала отрешенно старушка.

– И как вы живете одна? – спросил Мамикон, думая о чем-то своем.

– Живу… – был ответ. – Да, живу… И каждое воскресенье хожу ставить свечки. Сначала в церковь сурб Ованес-Мкртич, потом по улице Прощяна и Пароняна спускаюсь в церковь сурб Саргис, потом по Проспекту – сюда, на улицу Амиряна, в церковь сурб Григор Лусаворич. Я только в эти церкви и хожу, потому что моих сыновей зовут Ованес, Саргис, Григор… Звали…

– А я в церковь вообще не хожу, я неверующий, – сказал Мамикон, как бы извиняясь. – Сам не знаю почему.

– Если не знаешь… может, лучше и не ходить, – сказала старушка. – Хотя нет, плохо быть неверующим… – Потом добавила: – В церковь нужно ходить всегда. Даже если неверующий.

– Я не могу, – сказал Мамикон. – Сегодня зашел случайно. Проходил мимо, вот и решил зайти.

– Многое бывает случайно, а потом понимаешь, что эта случайность – сама судьба. Моих сыновей тоже убили случайно…

Маленькая старушка спрятала фотографии в сумочку и собралась уходить.

– Дайте мне одну свечку, – попросил Мамикон.

Старушка дала ему две и вышла из церкви.

Мамикон посидел, потом встал и поставил две свечки перед святым Иоанном Крестителем. Он не знал, почему сделал это. Постояв немного, он вышел из церкви. Дождя уже не было, но Мамикон пошел быстрыми шагами, как будто спешил куда-то. Его взволновала мысль, мелькнувшая в голове, когда он разговаривал со старушкой: сколько вообще в Армении церквей?

На следующий день Мамикон опять пришел в церковь сурб Григор Лусаворич, дождался тер-тера и, познакомившись с ним, спросил, знает ли тот, сколько в Армении церквей. Сурб-хайр[32] ничего конкретного на этот счет сказать не мог, сообщил какую-то приблизительную и предположительную цифру, которая показалась Мамикону преувеличенной.

Тогда Мамикон решил начать с малого и поехал в родной Дзорк, где первым делом пошел в местное ведомство по охране исторических памятников при Министерстве культуры. Начальник ведомства, маленький человечек с лысой головой, но с густой бородой, не докурив одну сигарету, сразу же закуривавший следующую, тоже ничего точно сказать не смог. Все названные им цифры сопровождались словом «около». Начальник приказал своей секретарше – не по годам молодящейся женщине – принести какие-то таблицы по Дзоркскому району, и Мамикон было обрадовался, но начальник по охране памятников предупредил, что и в таблицах сведения неполные.

– Церквей и монастырей в Армении вообще и в Дзоркском районе в частности намного больше, просто многие не занесены ни в какие каталоги. К тому же за последние годы построены новые, – сказал он.

– Но есть ли хоть один человек, который знает, сколько в этой стране церквей? – не выдержал Мамикон и закурил.

– Нет, – спокойно ответил лысый бородач. – Этого не знает никто. Ведь никто не считал…

– А почему ваше ведомство не считает? Почему не ведется подобный учет?

– А никому дела нет до всего этого. К тому же для такой работы нужны средства. А денег-то нет! У государства нет денег! Почему народ не хочет этого понять?!

– Но мне нужны – слышите? – нужны эти данные!

– Могу дать только один совет. Обратитесь в Министерство внутренних дел, ну, или в Министерство национальной безопасности…

– Куда?!

– Да-да, именно туда, куда я вам посоветовал.

Мамикон попрощался, ушел, и с этого дня началась одиссея его хождений по кабинетам разных представительств МВД и МНБ Дзоркского района. Он обивал пороги двух самых влиятельных в стране министерств весь ноябрь, всю зиму и весну. Никто не мог – или не хотел – дать ответ на его вопрос: сколько же в Армении церквей? Вскоре он понял, что его, Эш Мамикона[33], не спускают с лестницы лишь потому, что у него такой уважаемый в стране отец (если в 1996 году Рафаэл Суренович был уважаем в границах Дзоркского района, то уже к 1998 году уважение к нему распространилось за пределы района и приняло республиканский характер, а в 1999-м Рафик стал депутатом Национального собрания).

И вот однажды, в конце мая 1998-го, сына Суреныча пригласил в свой кабинет начальник какого-то отдела нацбезопасности, очень вежливый человек, все время улыбавшийся деланой нарочито наивной улыбкой, хотя было совершенно очевидно, что за ней скрывается настоящий профи. Высокий, красивый, усатый, сероглазый, он представился как полковник Шаварш Багратович Киракосян, или просто «полковник Шаварш», что звучало, по правде говоря, несколько комично. Его дед, энкавэдэшник «полковник Баграт», выступал на пленуме Дзоркского райкома партии перед самой войной, в сорок первом, и из-за этого его выступления чуть было не арестовали деда Мамикона, Аршака Ашотовича Унаняна. Но Мамикон об этом не знал.

– Нам известно, по какому делу вы к нам пришли, – сказал полковник Шаварш.

Мамикон вспыхнул:

– Еще бы! Я уже полгода обиваю пороги ваших кабинетов, и все без толку!

Начальник отдела опять слащаво улыбнулся:

– Вы должны нас простить. Это следствие некоторой нерасторопности наших сотрудников, с одной стороны, и характера деятельности нашего министерства – с другой. Вы меня понимаете?

– Лучше, чем вы думаете, – ответил Мамикон.

– Прекрасно, что вы все так хорошо понимаете. – Полковник Шаварш прищурился. – В таком случае позвольте вас спросить: зачем вам это нужно?

– Просто так! Я задался этим вопросом и хочу получить на него ответ. Что в этом недозволенного?

– Прекрасно! А зачем вы переехали жить в Ереван из Дзорка, а потом вернулись в Дзорк? Вам, кажется, неплохо жилось в Ереване… Вы исправно платили за квартиру в Черемушках…