Планета супербарона Кетсинга - Виталий Заяц

Предпоследний граф оказался не виден совсем, значит, и он не видит, куда копьем тыкать. Но вот куда бить самому? В лошадь? Может, это не по правилам? Да пофигу правила! Тем более незнакомые! Вок упер свою пику обратным концом в землю и направил острие между пластин, защищавших вражескую скотину. Резко распрямил ноги, прыгнул вправо, на ту сторону, куда наезднику копье не перекинуть.

Конь проехал мимо, лишь чуть зацепив Вока задней левой. Мелочь, если не считать потери переломившейся пики. Вок вскочил на ноги, обернулся – проскакавший в конец арены коротышка выруливал для новой атаки. Ага! Незряшным оказалось копье даже при отсутствии всякого умения. Нет, конь не был ни выведен из состава сражавшихся, ни мало-мальски серьезно ранен. Но кожу на его гиппопотамьей груди поцарапать удалось, и лошадиный доспех тер как раз по больному месту. Зверь подергивался, стараясь избавиться от причиняющих неприятности железяк, и не особенно напрягался в деле послушания наезднику.

Однако коротышка сумел развернуть военную биомашину в нужном направлении и начал повторный разбег. Надо было придумывать что-то новое. Что? Как псов-рыцарей в классическом фильме на лед стаскивали? Не пойдет, там толпой наваливались, массовку взять негде. Вок опять сгруппировался, стал считать шаги коня. Прыгуны! Прыгуны в легкой атлетике разбегаются, точно отмеряя шаг, приходят нужной ногой в нужную толчковую точку. Конь – не атлет, но он и шаг не меняет, разгоняется и мерит одинаково. Шаги, считать шаги! Отодвинуться на метр назад. Чуть дальше. Нет, чуть ближе. Осталось четыре, три, один… Копыто ударило в землю там, где надо, где ожидалось. Вок прыгнул вперед, схватил конскую ногу, прижался к ней. Копье прошло над головой, даже не зацепив шлема. Вынырнуть из-под стремени удалось до того, как копыто оторвалось от земли. Теперь подпрыгнуть, обхватить голень, потом бедро коротышки. От неожиданности тот замешкался, но через мгновение бросил копье и выхватил меч. Но Вок уже обнимал противника за талию – попробуй ударь сам себя сбоку тяжелым мечом, которому требуется замах! Пока коротышка искал способ, удалось откинуться назад, стащить врага на землю. Довольный потерей руководящего звена конь ускакал в дальний конец арены.

Все, гад, кончилось твое преимущество, пешком ты ничего не умеешь, Вок вывернулся из-под дабл-п графа, потянулся за шпагой – нет. Что-то острое, торчащее из коня или наездника, срезало портупею, уронило оружие в пыль. Не важно, обойдемся, руки есть – взять на классический болевой прием. Коротышка оказался неудобным, как шар для боулинга, вскочил на ноги первым. Вок повернулся в полспины, ударил пяткой под колено. Железо клацнуло по железу, Борровс упал, но вновь вскочил, держа в руке короткий кинжал. Захват запястья, вот он болевой. Не получилось, здесь тоже жесткий металл, сустав зафиксирован – не вывернешь. В голове промелькнуло – давно не тренировался, точности нет. Но что точность, если кузнечные клещи нужны врага из брони выколупывать. Поднырнул под руку, бросил через себя. Это уже классическая борьба какая-то. Сбил дыхание, не ожидал, насколько тяжел железный колобок. Плохо, не восстановить. Правым каблуком в живот, ниже кирасы, здесь пластины мелкие, дадут ход тупому удару. Коротышка будто не почувствовал, извернулся, ногу рванула боль. Вражина сумел воткнуть кинжал под доспех вдоль голени. Вок упал, враг дергал, пытался освободить клинок, застрявший между пластиной и Воковой ногой. Каждый рывок парализовал волной боли. Сквозь сполохи в глазах Вок нашел голову противника, ударил левой, здоровой ногой в шлем. Борровс повалился навзничь, и Вок наконец дотянулся до валяющейся шпаги. Бесполезно. Выбирал ведь оружие подлиннее, чтобы хоть маленький шанс был достать всадника. Теперь слишком близко, боксерский клинч, да и только. Коротышка не подныривал под клинок, он сразу там был. Навалился на обездвиженного болью Вока. Сцепились намертво, граф без номера пытался поймать графа предпоследнего хоть в какой-то захват, придержать, передохнуть момент, сориентироваться. Удалось, но не полностью. Одна рука у того осталась свободна, ей он колотил Вока по шлему. Прямыми короткими, для длинного мощного размахнуться не удавалось – лежал на боку, и размаху мешала земля.

Как, почему пошли в атаку сопровождающие свиты, Вок не знал и не видел. Дабл-п граф мог бы, наверное, объяснить сложную схему местной дуэли, но, к сожалению, был слишком увлечен выбиванием колокольного звона из шлема графа де ла Коста. Эффективно действовал – каждый удар резонировал в теле, доходя до раненой ноги, возвращался оттуда шквалом боли.

Две группы кавалеристов столкнулись над поверженными работодателями, началась рубка. Зачем? Никто и не собирался помогать лежащим под копытами графам.

Дуэль закончилась внезапно, будто внутри у каждого из сражающихся прозвучал сигнал «Альт!», остановил схватку. Коричневые подняли своего примятого графа, взгромоздили на коня. Тот зло выговаривал слугам, его освободили от лат, и он стал ругаться еще энергичнее – видимо, до этого момента броня каким-то образом мешала словесному потоку. Так он и убыл, поддерживаемый с обеих сторон и очень недовольный.

Был ли в сознании граф без номера, Вок и сам бы сказать не мог. Наверное, да, кажется, различил злой взгляд коротышки, кажется, тот собирался напомнить анекдот про «не берись бороться со свиньей». Бред, конечно, откуда дабл-п графу Борровсу знать земные анекдоты? Да и свиней на этой планете Вок до сих пор не видел.

* * *

На этот раз в постели лежал Вок, а рядом хлопотал барон. И Редвик, конечно. Без сознания или просто во сне, что тоже может считаться как без сознания, Вок провел время до утра. Проснулся оттого, что ногу дергало, да так, будто в ней одновременно болели штук десять зубов. Надо было посмотреть, сколько их, зубов этих, там на самом деле. Заставил Редвика снять повязку, перевел дух, попросил помочь сесть, опять перевел дух. Рана оказалась неглубокой, но расходилась красными, распухшими лохмотьями – Борровс долго возил в ней кинжалом, резал и резал. За ночь воспалилась. И что с этим делать? Вспомнился чей-то рассказ про новый фильм, где мужик, чтобы не умереть от заражения, сам себе отчекрыживал ногу. Рассказчик детали воспроизводил с таким энтузиазмом, что Вок решил фильм не смотреть.

– Ну что? – обратился он к Редвику. – Готовь физраствор.

И пояснил сотруднику, не разбиравшемуся в терминологии, что надо, как в прошлый раз, кипятить воду и разбалтывать соль. Пока дворецкий колдовал над волшебным зельем для болящей изо всех сил ноги, Вок отвлекал себя мыслями о прогрессорстве – как сам он улетит на Землю, а умение готовить физраствор будет передаваться из поколения в поколение. Подумалось – а с двумя ногами ли улетит? И стало совсем кисло.

Регулярные пытки разболтанной в воде солью, наверное, дали эффект, как минимум газовой гангрены не случилось, – Вок подозревал, что гангрену смог бы диагностировать по вонючести газов. В плане же пыток особенно впечатлил случай, когда Редвик не до конца разболтал раствор и в рану попали мелкие кристаллы. Из-за них ли, нет ли, но рана не заживала, болела, сочилась прозрачной гадостью. Судя по виду, зашивать ее не стоило, а кроме зашивания неиспользованных методов лечения в медицинском арсенале не оставалось.