Морские приключения мышки Клариссы - Лиза МакМанн

– Где вы были?

– Пришлось сделать остановку, – ответил он. Замолчал. Лучия ждала, скрестив руки на груди. – Высадили на коралловых островах несколько человек. Они хотели тогда сесть в шлюпку с капитаном и вами, но не поместились. – Пауза. – Так было правильнее: они слишком много ныли.

– Они знали, что вы идете сюда?

– Конечно, нет, Лучия. За кого ты меня держишь?

– Хорошо. А девчонка, которая все слышала?

– Мы держали ее отдельно.

Лучия вскинула бровь:

– Как это?

Мистер Томас виновато оглянулся:

– Не важно. Она здесь.

Глаза Лучии пылали гневом:

– Я должна увидеть девочку! Немедленно!

– Зачем? С ней все в порядке.

– Сказать, что ее сводный брат умер.

Томас побледнел и издал возглас удивления. Лучия развернулась и властным жестом позвала его за собой, а я осталась сидеть, сгорая от любопытства. Девочка. Сестра Тануки. Она здесь. И вот-вот ей сообщат новость, которой я сама боюсь больше всего на свете.

Стемнело, а я была на берегу. Улегся ветер, опустилась тишина, которая бывает только по ночам. Вдруг небо затянули тучи, поднялся ветер, вздыбились волны, и меня чуть не смыло прибоем в воду. Пошел дождь, и пришлось бежать в свое укрытие.

Оттуда, сама мокрая и вымазанная в песке, я наблюдала, как пытаются спрятаться от ливня моряки. Я дрожала от холода и не могла согреться, пока не появилась Патронесса. Она зашла в мое дупло и вылизала меня, как кошки вылизывают котят, потом легла и прижала меня к животу.

– Прости, ты не дура, – сказала она.

– Я знаю, – ответила я, но от ее слов стало гораздо теплее на душе. Мы обе испытывали боль: она физическую, я душевную. А от шторма становилось только хуже. И кто знает, не будь рядом Патронессы, пережила ли бы я эту ночь?

Гроза и шторм бушевали двое суток. Моряки являли собой жалкое зрелище. Укрыться на острове было негде, поэтому многие вернулись на судно, чтобы отсидеться там в каютах, переждать непогоду. Мы с Патронессой оставались в дупле и тоже мокли, потому что древесина впитала влагу, а ветер задувал внутрь потоки дождя. Прижавшись друг к другу, мы молча мечтали, чтобы это мучение быстрее кончилось, иногда проваливаясь в сон. В конце концов, мы хотя бы находились на суше, а не в море.

И вот на рассвете третьего дня мир пришел в себя. Когда мы проснулись, экипаж «Шарлотты» уже возвращался на остров. Я вскочила. Ветер стих. Наша шерсть была украшена невесомым покрывалом мелких капелек влаги.

Сбежав по стволу дерева, я бросилась к морю. Обогнула валуны, постаралась не попасться под ноги морякам, поглядывала, нет ли в небе птиц. И снова стала звать брата. Но в ответ я слышала только рокочущие мужские и женские голоса. Люди возвращались к жизни.

– Чарльз Себастьян! – выкрикнула я, и в этот миг с неба спикировала чайка и ухватила с песка кусок мокрого мха. Я быстро спряталась. Конечно, после двух дней бури птицы тоже проголодались. Пришлось вернуться на дерево.

– Он ответил тебе? – спросила Патронесса, языком очищая шерсть от последствий грозы, вылизывая кусочки коры, песчинки, а пахло от нее разогреваемой солнцем землей.

– Нет.

– Поесть принесла?

Я удивленно посмотрела на нее.

– Шутка, – ответила кошка и встала.

Она потянула назад сначала одну лапу, затем другую. И отправилась на поиски пропитания. Я вдруг осознала полную реальность происходящего, очень странного и неправильного. Вот я, мышь, живу на дереве, в затерянном рае, мой лучший друг – кошка, а мой брат погиб.

Надежда

Патронесса нашла Робина. Его вместе с Куркумой перевезли на берег, и теперь коты обживались на суше. На несколько часов она пропала, и я запереживала, что теперь совсем ее лишусь, раз рядом ее старый друг. Но на самом деле я радовалась за Патронессу и старалась не думать о плохом. А на закате она вернулась, села у нашего дупла, глядя на заходящее солнце.

– Как там Робин? – спросила я, стараясь делать вид, что меня интересуют другие коты.

– Прекрасно. Рассказал мне, что люди посадили Бенеллун в клетку и не выпустили оттуда даже на время бури!

Ее слова ужаснули меня.

– Это потому, что она подслушала Томаса?

– Думаю, да. Ты видишь, к каким странным наказаниям прибегают люди?

– Как же она перенесла это все?

– Я не спросила.

– А с Куркумой ты говорила?

– Перекинулись парой слов, – ответила кошка, взглянув на меня.

– И?

– Думаю, хорошо, что мы увиделись… Я имею в виду, повезло.

Патронесса посмотрела на меня с чувством вины, а у меня выступили слезы. Она старалась не ранить мои чувства.

Наш разговор прервался, потому что в следующее мгновение на тропинке появилась девочка: она шла к берегу. Это могла быть только Бенеллун, сводная сестра Тануки. Девочка, которая не попала на нашу шлюпку. Она плакала.

Ночью, когда все успокоилось, а песок высох, я вернулась на берег и оттуда смотрела на расплывчатые очертания судна. «Шарлотта» – там я появилась на свет. Взглянув на огромную шлюпку, я представила, как сталкиваю ее в воду и плыву к кораблю, по веревкам взбираюсь на борт и повсюду ищу Чарльза Себастьяна, чтобы понять, где же он. Мне нужно было знать, что с ним, но внутри зрело болезненное осознание, что я никогда этого не узнаю. Его история обрывалась в самой наивысшей точке, и от этого мне становилось совсем горько. Нет, так не должно быть!

Под покровом ночной тишины мне больше всего хотелось верить, что он поборол все трудности. Он был умен. Я не знала других мышей, которые бы так ловко перегрызали что угодно. Он мог использовать свои острые зубы, чтобы построить себе норку. И должен был начать сам добывать воду, раз некому было его поить. Он обязан был выжить! Ради меня. Ведь я просила его об этом.

Глубоко вздохнув, я все же приняла решение верить в него – верить и не сомневаться. Я встала и вновь выкрикнула его имя надломленным голосом:

– Чарльз Себастьян! Нужно, чтобы всего одна мышь верила в тебя. И эта мышь – я!

Мои слова пролетели над морем, отразились от борта корабля.

– Чарльз Себастьян! – всхлипнула я. – Нужно, чтобы всего одна мышь верила в тебя. И эта мышь… – Я запнулась. – …Эта мышь – я!

На дереве неподалеку встрепенулась птица и вновь затихла. И вдруг… вдруг я услышала:

Проблема