Лорнет герцогини де Рошфор - Наталья Николаевна Александрова

Думала, начну новую жизнь с Артуром, не будет ни свекрови, ни мужа-зануды, Алиску только бы с собой взяла… Хотя… мы с Артуром про это не говорили, но, наверно, он не очень детей любил…

Ай, да что об этом теперь думать! Как все мужики, не хотел он проблем. Узнал, что случилось, да и дал деру, вот и вся любовь».

Ага, мысленно встрепенулась я, вот и Артур появился.

– Я помню, ты искала какого-то Артура Семибратова, звонила ему по телефону… – осторожно начала я.

– Что-о? – Мать удивилась. – Кто тебе о нем сказал?

– Никто, вдруг вспомнилось это имя.

– Не знаю такого. – Мать пожала плечами, а в голове у меня отчетливо прозвучало:

«А может, Артур все врал, что увезет меня далеко к морю, что у него там дом… Звонила ему из больницы, телефон не отвечал, потом, когда вышла, поехала к нему на квартиру. А там другие съемщики живут и про Артура ничего не знают.

Потом нашла у себя номер, который подсмотрела у него, когда он в душе был. Искала тогда хоть какие-то про него сведения, думала, что он женат, оттого так и шифруется. Позвонила, там ответили, что такого вообще не знают. Но я-то помню, что Артур туда звонил, еще какое-то слово называл непонятное…

Ох, все они одинаковые. Уж на что мой муженек полным тюфяком был, а и то вон на что решился. Надо же, если бы чуть левее нож прошел, как доктор в больнице сказал, то и насмерть. Да что толку, на фига такая жизнь-то… Живу вот, никому не нужна…

Может, и зря все это тогда, с Артуром… так бы жили с Дмитрием… скучно, зато квартира трехкомнатная. И что на него нашло, что он за нож схватился? Тихий был всегда, спокойный, голоса никогда не повысит, не то что руку поднять. Когда мы со свекровью ругались, он прямо лицом темнел, до того плохо все это переносил. Хотя… один только раз на меня рявкнул…»

Тут я уже не слышала голос матери, а увидела все как бы ее глазами.

Утро обычного выходного дня, она сидит на диване и читает какой-то глянцевый дамский журнал. Я играю внизу на ковре, отец подправляет карниз на окне.

Вдруг он с грохотом бросает карниз и подбегает к матери. И просит у нее журнал. Она не дает, тогда он просто вырывает журнал у нее из рук и вперивается глазами в страницу, на которой фотография молодой, довольно красивой женщины. И написано, что это Ульяна Волкогонова, дочка владельца ресторана Андрея Волкогонова, она попала в аварию со смертельным исходом.

Ее машину нашли в овраге на сорок седьмом километре Выборгского шоссе.

– Как же так? – бормочет отец. – Этого не может быть! А как же дача Кронгауза? Ведь это было там, там… я сам видел…

Тут мать, разозленная тем, что у нее отобрали журнал, вырывает его из рук отца и кричит, чтобы он лучше бы занялся карнизом, а не совал бы нос в бабские журналы. Отец не обращает внимания на ее крики, он глубоко задумывается и бормочет: дача Кронгауза, дача Кронгауза…

– Мам, а у тебя есть координаты того психиатра, к которому ты меня в детстве водила? – спрашиваю я после продолжительного молчания, в процессе которого мы пьем чай и едим торт.

– Так двадцать лет прошло, зачем тебе? – Она очнулась от воспоминаний, а я спрятала лорнет в сумку.

Я задержалась с ответом, но мать, очевидно, сообразила, что лучше всего будет направить меня к кому-то другому, чтобы я там задавала вопросы, а не таскалась к ней.

Она вышла в комнату и через пять минут принесла мне помятый, порванный листок бумаги, где было написано: Коврайский Вениамин Казимирович.

И номер телефона. Обычного, не мобильного.

Вы не поверите, но простились мы почти дружески. А пока я ехала обратно, в голове звучали те же слова: дача Кронгауза. И у меня созрел план. Мне нужно съездить туда, на эту самую дачу Кронгауза. Зачем? Я не могла объяснить даже себе самой. Просто я надеялась, что там, на месте, мне откроется хоть что-то. Почему мой тихий, спокойный отец так разволновался, когда узнал, что некая Ульяна Волкогонова погибла в автомобильной аварии на Выборгском шоссе? И при чем тут дача Кронгауза?

Вот я и выясню там, на месте.

Дома я без труда нашла бывшую дачу банкира Кронгауза в интернете.

Она была расположена недалеко от города, на Выборгском шоссе.

Дачу эту построил в девятисотые годы известный петербургский богач и меценат, банкир Кронгауз. Она была выстроена в модном тогда стиле модерн, с китайскими мотивами.

Банкир проводил там светские приемы, на которых бывали знаменитые актеры и писатели, жил на широкую ногу, но незадолго до революции почувствовал ветер перемен, запер дачу и уехал в Швейцарию, надеясь, что очень скоро все вернется на прежнюю колею и можно будет приехать обратно.

Обратно он не приехал, вскоре умер в Швейцарии, но дача уцелела, оказавшись на территории Финляндии.

После войны там была организована поселковая библиотека, позже, в девяностые годы, был открыт ресторан, популярный у «новых русских», но уже в новом столетии этот ресторан стал не так популярен, а потом и вовсе сгорел, и восстанавливать его не стали.

Какое-то шестое чувство говорило мне, что нужно туда наведаться, но без машины это было нереально, а моя собственная машинка все еще была в ремонте.

Утром я снова позвонила автомастеру Виктору.

– Здравствуй, Витя, – ласково начала я, – как там моя машинка? Ты ее наконец починил?

– Нет, тут еще много работы… – в его голосе была интонация, с какой отделываются от надоедливого зануды. – Позвони на следующей неделе, тогда она, наверное, уже будет готова…

– Но ты и прошлый раз говорил то же самое! Мне уже надоело на метро кататься!

– Говорю тебе – раньше следующей недели не управиться! Все, разговаривать больше не могу, меня клиент ждет! – И он повесил трубку с явным облегчением. Как будто прихлопнул назойливого комара или осеннюю муху.

Я посмотрела на трубку с возмущением.

Сколько можно водить меня за нос!

И тут я вспомнила про свой лорнет…

Ну, Витенька, ты еще не знаешь, что тебя ждет! Не знаешь, с кем ты связался!

Я быстро собралась, сунула лорнет в сумку и поехала в автомастерскую. Но до этого позвонила Ренате и сказала, что у меня ночью разболелся зуб, по этому поводу я сижу сейчас у стоматолога и буду только с обеда. А возможно, и с обеда на работу не приду. Так чтобы она передала начальнику, если он