Части ее тела - Юлия Александровна Лавряшина

требовалось снова взглянуть на рисунки, выложенные на его странице, Сашка запомнила их, в этом можно было не сомневаться. Опасался Артур только одного: как бы это обилие китча не стерло из ее памяти то, что они ищут.

День был каким-то неудачным: от Гали ничего особо ценного они не узнали, Максима не оказалось на работе… Обычно в таком случае Логов успокаивал себя: «Значит, повезет завтра». Но это дело ему хотелось раскрыть как можно быстрее, ведь человек, которого они пытались вычислить, был по-настоящему опасен. Одно дело, если у него были личные счеты с Диной, и теперь он успокоится, и совсем другое, если девушка стала случайной жертвой, и парень войдет во вкус…

Пока у них не было никаких доказательств в пользу ни одной из этих версий. Они блуждали в тумане, только надеясь на спасительный сигнальный огонек. Сашка заметила его первой:

– Вот. Смотри – справа. Похожи?

Глядя на нее, Артур улыбнулся и тихо проговорил:

– Делаем вид, что болтаем, не надо его пугать.

Она заставила себя хихикнуть:

– Думаешь, он настороже?

– Если Скарабей тот, кого мы ищем, то уж конечно. Он же не идиот! Хотя в его действиях есть что-то безумное…

Действуя как бы безотчетно, Логов повернул голову и вскользь осмотрел рисунки, развешанные на веревках, как мокрое белье. Сашка не ошиблась – они были сделаны той же рукой, это было ясно и без экспертизы.

«А он – мастер, – подумал Артур расстроенно. – Эти работы – настоящие головоломки, хочется так же разглядывать их и разгадывать, как и те – в Сети».

Ему всегда было досадно арестовывать талантливых людей, тем самым обедняя мир. Но у Логова было оправдание: эти чертовы гении сами подвели свои жизни к самому краю, нарушив моральные законы того самого мира, который он жалел. Талант не дает его обладателю индульгенцию, как бы художники ни убеждали себя и других в том, что им должно быть позволено больше, чем обычным смертным, ведь они выбиваются из общего ряда. Находятся над… И это невозможно оспорить, если говорить о таланте как о духе. Но пока он заключен в человеческом теле, ему приходится соблюдать земные законы и нести наказание за их поругание.

– Он за твоей спиной, – продолжая улыбаться, проговорила Сашка сквозь зубы. – Твоего роста, лет двадцать… Нет, наверное, тридцать. Черт, я не умею определять возраст! На нем спортивная куртка, черно-серая. Похоже, светловолосый… Он в шапке. Симпатичный…

– Не увлекайся, – хмыкнул Артур. – Сейчас сделай вид, что тебе понравился какой-то из его рисунков, тащи меня к ним. Потом я возьму его.

– Ты хочешь его арестовать?

– Почему нет?

– А… Разве не должен быть повод?

– Не волнуйся, чтобы задержать его на двадцать четыре часа, поводов предостаточно. Он был хорошо знаком с убитой. Не просто знаком – у них были отношения. Причем настолько близкие, что Дина посадила себе жуков на половину ногтей.

– Но это еще не значит, что именно он ее и убил.

– Нет. Но эту возможность нельзя сбрасывать со счетов. Если он вдруг вырвется и бросится бежать, сможешь подставить ему подножку?

Ее голубые глаза наполнились ужасом:

– Ты серьезно?!

Логов рассмеялся:

– Да ладно тебе, шучу! От меня не уйдет.

От облегчения ее ресницы затрепетали. Артуру нравилось, что она совсем не пользуется косметикой и при этом выглядит, как юная фея с прозрачной кожей. Многие Сашкины ровесницы казались уже взрослыми тетками…

– Тогда я пошла? – спросила она уже весело и, получив от него подтверждение, бросила рассеянный взгляд на рисунки Скарабея.

Чуть сдвинувшись влево, чтобы художник ее заметил, Сашка изумленно приподняла брови и наклонила голову, точно была поражена увиденным. Потом сделала пару шагов к облюбованному рисунку, застыла на мгновение, рассматривая его, на ощупь нашла руку Логова и потянула его к себе:

– Смотри, какое чудо…

«Это же Дина!» – едва не вырвалось у него. Но заговорил он о другом, рассчитывая, что Скарабей услышит:

– Влияние Климта налицо…

– Ты имеешь в виду «Поцелуй»? – подхватила Сашка. – Все только эту работу и знают.

Куривший в сторонке художник прислушался. Артур изобразил оскорбленное удивление:

– Это намек на мою некомпетентность?

– Ну что ты! Но здесь только девушка, а у Климта – влюбленные… Кстати, эта картина так и называлась первоначально. Даже выставлялась где-то под этим названием, потом Климт переименовал ее в «Поцелуй».

– Поза похожа… И эти прямоугольнички…

Сашка бросила на него гневный взгляд:

– Как можно вообще сравнивать рисунок с картиной, в которой золото – не просто цвет, оно несет смысловую нагрузку. Кстати, тот период его творчества и окрестили «золотым», потому что Климт использовал настоящее листовое сусальное золото.

– Да ладно! – откликнулся Артур с иронией.

На самом деле его поражало, как в Сашкиной голове хранились все эти сведения. И отчего быстро она умела выудить из памяти нужную информацию.

– А в этой работе для фигур мужчины и женщины он взял золотую фольгу. Ты знал?

– Возможно, читал когда-то…

Она усмехнулась, не скрывая скепсиса:

– Ну конечно… Еще он использовал эмульсию золотого порошка, сусальное золото для задника картины. Многие искусствоведы считают, что золотистые одежды в «Поцелуе» напоминают русские иконы.

– Господи, прости… Чем?!

– Православные иконы же украшают золотыми окладами.

Краем глаза Артур заметил, как Скарабей растоптал окурок и приблизился к ним, решив, очевидно, пока не вмешиваться в разговор.

– Мне нравится эта вещь, – сосредоточенно разглядывая его работу, пробормотала Сашка. – Но Климт здесь ни при чем. Тебя ввела в заблуждение поза девушки, да? Она тоже стоит на коленях, и голова ее откинута.

– Есть сходство, правда?

– Этот рисунок называется «Молитва»…

Повернувшись на голос, Артур посмотрел на Скарабея, уже не скрываясь. Лицо открытое, светлое и действительно симпатичное: темно-синие глаза с узорами по радужке, изящная линия рта. Нос немного великоват, но общего впечатления не портит, даже добавляет мужественности, иначе парень выглядел бы уж слишком миловидным. Волосы, видимо, удлиненные, торчат снизу из-под вязаной шапочки светлыми перышками.

Артур изобразил удивление:

– По-вашему, эта девушка молится? Она выглядит… эротично.

– Есть такое, – кивнула Сашка.

Логову показалось, что она слишком старается смотреть не на художника, а на рисунок.

Скарабей проговорил без улыбки, в которой могла померещиться насмешка:

– Религиозный экстаз охватывает не только душу, но и тело. Не замечали?

– Я нечасто бываю в церкви, – сознался Артур. – Но вы и увидели эту девушку явно не в храме.

На этот раз художник скупо улыбнулся:

– Вы правы.

– Это нарисовано до первой близости с ней или после? – неожиданно спросила Саша и наконец посмотрела художнику в глаза.

Даже Логов слегка смутился от ее прямоты. С лица Скарабея