Том 2. Кошачье кладбище - Стивен Кинг

…Двадцать шесть… двадцать семь… двадцать восемь…

КТО СДЕЛАЛ ЭТИ СТУПЕНИ? ИНДЕЙЦЫ? ПЛЕМЯ МИКМАКОВ? УМЕЛИ ОНИРЕЗАТЬ КАМЕНЬ? СПРОШУ У ДЖАДА. «Резать камень», «резать ухо». Что ж этовсе-таки за дикий хохот, резавший ухо, рвавший душу?

Луис оступился, невольно схватился за стену. Камень старый,выщербленный, выветренный. КАК СТАРАЯ, МОРЩИНИСТАЯ КОЖА.

— Не устали, Луис? — негромко окликнул Джад.

— Ничуть! — слукавил тот. Дышал он натужно, рука с тяжелымпакетом уже затекла.

…Сорок два… сорок три… сорок четыре…

— Сорок пять. Обсчитался на одну, — сказал Джад. — Летдвенадцать сюда не заглядывал. Да и вряд ли когда еще наведаюсь. Залезайте. Воттак. — Он взял Луиса за руку и помог взобраться на последнюю ступеньку.

Луис посмотрел вокруг. Света звезд доставало, чтобыразглядеть большой узкий и плоский камень, языком торчавший из земли, верхушкиелей, почетным караулом застывших вокруг каменной лестницы. Она вела на ровнуюплощадку, сотворенную природой (такие уместнее встретить в Аризоне илиНью-Мексико). Деревья на этой плоской, как блюдце, горе (холме? пирамиде?) неросли, и снег, естественно, растаял. Повернувшись к Джаду, Луис приметилпожухлую траву, прибитую к земле холодным, злым ветром. Нет, это не одиночнаястоловая гора, а холм, каких окрест несколько. Однако верхушка неправдоподобноровная, обычно холмы в Новой Англии — этакие понурые горбуны.

А УМЕЛИ ИНДЕЙЦЫ РЕЗАТЬ КАМЕНЬ? — снова ворохнулась в головеполузабытая мысль.

Джад повел его к кучке старых елей метрах в тридцати. Ветервалил с ног, но воздух был приятен и свеж. Под елями (таких огромных и старыхон в жизни не видел) чернели какие-то холмики. Пустынно и одиноко на этойвершине. Но пустота живая, напоенная какой-то силой.

Чернели под елями пирамидки, сложенные из камней.

— Индейцы срыли макушку горы и выровняли, а как — теперь ужи не помнит никто. Вроде этих майя с их пирамидами. Тоже свое прошлое позабыли.

— А зачем? Зачем им эта площадка?

— Здесь они своих хоронили. Я вас нарочно привел, чтобдочкиного кота закопать. Индейцы ведь живность домашнюю прямо рядом с хозяевамипогребали.

Луис невольно вспомнил: в Древнем Египте любимых кошек исобак фараонов по смерти хозяев убивали, дабы те могли сопровождать своихобожателей и в загробном царстве. Как-то у фараона умерла дочь, и по этомуслучаю извели десять тысяч домашних животных, одних павлинов две тысячи ишестьсот свиней, умащенных розовым маслом, столь любимым юной властительницей.

ЕГИПТЯНЕ ТОЖЕ СТРОИЛИ ПИРАМИДЫ, КАК И МАЙЯ. НО ИНДЕЙЦАМ-ТОЗАЧЕМ? НИКТО НЕ ЗНАЕТ. ЕГИПТЯНЕ ВОЗДВИГАЛИ ГРАНДИОЗНЫЕ ПАМЯТНИКИ СМЕРТИ. «ЗДЕСЬПОКОИТСЯ РАМЗЕС II. ОН БЫЛ ПАСЛУШНЫЙ».

Луис хмыкнул, даже хохотнул — непроизвольно и неуместно.

Джад взглянул на него без малейшего удивления.

— Принимайтесь за дело. А я пока покурю. Помогать нельзя, выдолжны все сами. Всяк своего должен хоронить. Так повелось.

— Джад, к чему все это? Зачем вы меня сюда привели?

— Вы спасли Норме жизнь, — ответил старик, и хотя словапрозвучали искренне и Луис, без сомнения, поверил, вдруг у него мелькнуланедобрая мысль: старик лукавит, может, даже без умысла, а по наущению, незабыть злобный огонек, мелькнувший в его глазах.

Но сейчас все это маловажно. Куда больше, чем мысли,докучает ветер, он накатывал волнами, трепал волосы.

Джад уселся на землю, прислонившись к дереву, сложил ладонилодочкой, чиркнул спичкой, закурил.

— Может, сперва отдохнете?

— Нет, нет, я не устал. — У Луиса нашлись бы и еще вопросы кстарику, но так ли они важны? С одной стороны — да, с другой — нет, впрочем,хватит пока вопросов. Одно, пожалуй, выяснить необходимо.

— А удастся ли мне здесь ямку вырыть? Голый камень кругом. —И Луис показал на край площадки, рядом со ступенями.

— Верно, верно, — неспешно кивнул Джад. — Землицы здесь — сгулькин нос. Но раз трава растет, значит, и могилку удастся вырыть. И потом,здесь испокон веков хоронят. Попотеть, правда, придется.

Прав старик — попотеть пришлось. Очень скоро Луис убедился,что без кирки не обойтись. Так и работал: то киркой, разрыхляя твердый грунт,то лопатой. Руки быстро устали. Стало жарко. Ему очень хотелось как можно лучшесправиться с делом. Начал тихонько напевать, как иной раз, накладывая швыпациенту. Нередко кирка попадала на камень, высекая искры, и по деревяннойрукояти словно прокатывалась дрожь. На ладонях быстро появились мозоли.Внимания на них Луис не обращал, хотя, как всякий врач, очень ревностноотносился к рукам. А вокруг все тянул и тянул заунывную песню ветер, все виляли вилял меж деревьев.

Вдруг — резким диссонансом — позади камень стукнул о камень.Луис обернулся и увидел Джада — тот вытаскивал крупные камни и сваливал в кучу.

— Пирамидку поставите, — пояснил он, поймав взгляд Луиса.

— Ну-ну, — хмыкнул тот и вернулся к работе.

Он вырыл могилу с полметра в глубину и в ширину и с метр вдлину — просторную, как «кадиллак». Дальше кирка то и дело высекала искры,натыкаясь на камень.

Джад придирчиво оглядел ямку.

— От такой могилы и я б не отказался, — усмехнулся он. —Впрочем, лишь бы вам понравилась.

— Может, хоть сейчас объясните, что к чему?

— Индейцы верили, что этот холм обладает чудодейственнойсилой. Как и весь лес окрест. И стали хоронить тут умерших, вдали от людей исуеты. Другие-то племена в этот лес и носа не совали — привидений боялись. А заними и белые, пушниной промышлявшие, тоже стали лес стороной обходить.Наверное, увидели бегущие огоньки в песках, вот и решили, что привидения.

Джад улыбнулся, а Луису подумалось: А В МЫСЛЯХ У ТЕБЯ СОВСЕМДРУГОЕ.

— Потом уж и микмаки сюда дорогу забыли. Кто-то из них, послухам, увидел здесь Вендиго, злого духа. Ну и решили, что земля эта проклята.Как горевали, как убивались! Я-то по рассказам знаю, еще мальцом слыхивал. МнеСтенли Бушар рассказывал, а он соврет — недорого возьмет, так что не поручусь,правда ли это.

Луис знал лишь, что Вендиго — злой дух северных народов. Навсякий случай спросил:

— А вы тоже считаете, что земля эта проклята?

Джад снова улыбнулся, во всяком случае, обозначил улыбку, итихо сказал:

— Я считаю, что место тут опасное. Но не для кошек, собакили хомяков. Чего остановились, Луис? Продолжайте.