Том 2. Кошачье кладбище - Стивен Кинг

— Джад, вам плохо?

— Нет-нет. Просто отдышаться надо, вот и все.

Луис сел рядом и раз пять глубоко вздохнул.

— Знаете, так хорошо, как сейчас, мне давно не было.Понимаю, такое дико слышать, когда хоронишь любимого дочкиного кота, но этоправда, Джад. Мне сейчас необыкновенно хорошо.

Джад наконец отдышался.

— Понимаю, такое случается. Не подгадаешь, когда деньхороший или плохой. Конечно, от места очень много зависит. Но особо этому недоверяйтесь. Вон наркоманы вколют себе дозу и счастливы. Но ведь они отравляютсвои тела, отравляют души. Так и место может быть обманным. Не забывайте, Луис.Господи, наставь меня на правое дело! Сам ведь я могу и ошибиться. Иной раз вголове такой кавардак. Наверное, маразм начинается.

— Что-то не пойму, о чем вы толкуете.

— Это место не простое. Тут разные чары действуют… Не здесьименно, а подальше, куда мы путь держим.

— Неужели…

— Пошли, — оборвал его Джад и поднялся. Луч фонаря скользнулпо груде валежника. Джад смело направился к ней. Луису тут же вспомнился свойлунатический кошмарный поход. Что там говорил Паскоу? НЕ ПЕРЕСТУПАЙ ЭТОТБАРЬЕР, КАК БЫ ТЕБЕ НИ БЫЛО НУЖНО, ДОКТОР. ЕГО НЕЛЬЗЯ ТРОГАТЬ.

Но сегодня это предупреждение — наяву ли, во сне — казалосьдалеким-далеким, за много лет назад. Сейчас Луис силен и здоров, готовсправиться с любыми невзгодами, готов к самым расчудесным чудесам. И все ж такипроисходящее казалось ему сном.

Джад повернулся к нему, лица под капюшоном не видно, словновообще нет, и Луису вдруг почудилось, что перед ним Паскоу. Скользни лучомфонаря по капюшону, и взору предстанет оскаленный череп. Ледяной волной накатилстрах.

— Джад, может, не стоит туда лезть. Ноги, чего доброго,переломаем да и закоченеем — домой-то путь неблизкий.

— Держитесь за мной, — коротко сказал Джад. — И вниз несмотрите. Не останавливайтесь и не смотрите. Я знаю, как пройти. Только быстро,не мешкая!

Луису и впрямь стало казаться, что он еще не пробудился отдневной дремы. НАЯВУ Я Б И БЛИЗКО К ЭТОМУ ЗАВАЛУ НЕ ПОДОШЕЛ. ВСЕ РАВНО ЧТОПЬЯНОМУ С ПАРАШЮТОМ ПРЫГАТЬ. НО, ПОХОЖЕ, ПРИДЕТСЯ ЛЕЗТЬ… ЗНАЧИТ, ЭТО СОН.

Джад взял чуть влево от середины завала. Пятачок светавысветил кучу… костей?.. поваленных деревьев, сучьев и веток наверху. Джадподкрутил фонарь, пятачок света сделался уже и ярче. Даже не осмотревшись,старик стал карабкаться вверх. Нет, не карабкаться, а проворно лезть, будто посклону холма или на песчаную дюну. Легко, как по лестнице, забирался все выше.Видно, и впрямь знал, куда ступить.

Луис так же бойко полез следом, не задумываясь, куда ставитьногу, не выискивая сук покрепче. Странно: в душе жила уверенность, что ничегоплохого с ним в этом месте не случится, разве что сам оплошает. Глупаяуверенность. Вроде той, когда несешься на машине с заляпанными грязью окнами,но веришь, что все обойдется, лишь потому, что на шее — медальон с ликомсвятого Христофора, покровителя путников.

Однако уверенность помогла Луису. Ни одна веточкапредательски не хрустнула под ногой, ни разу не ступил он в страшный прогал, сторчащими, как иглы, побелевшими от времени и дождей острыми сучьями, которыетак и норовят проткнуть, распороть, оцарапать до крови. Ни разу мягкие туфли(не лучшим образом приспособленные для лазания по кучам валежника) незаскользили на бархатистых замшелых стволах. Он не споткнулся, не покачнулсяпод неистовыми порывами ветра, завывавшего в густом ельнике.

Луис заметил Джада — тот постоял на вершине и началспускаться, точно проваливался: сначала по колено, потом по пояс… Луч фонарявыхватывал из тьмы ветви деревьев уже по другую сторону… барьера. Да, именнобарьера. Преграда на пути. Так стоит ли притворяться, будто это обычная кучавалежника.

Вот и Луис добрался до вершины, на миг задержался, уперевправую ногу в толстый сук, торчавший из кучи, левой нащупав не очень-тонадежные, пружинящие ветви — может, сухие еловые лапы? Но вниз не посмотрел,лишь перекинул тяжелый пакет с Чером в левую руку, а лопату — в правую.Подставил лицо ветру, бесконечному и неистовому, ерошившему волосы. Вдохнулхолод ясного и… бесконечного вечера.

Спокойно, даже небрежно начал спускаться. Раз толстая, сруку, ветвь вдруг с треском обломилась под ногами, но Луис и ухом не повел,лишь переставил ступню чуть ниже на сук потолще. Даже не покачнулся. Теперь он,похоже, понял, как офицеры во время первой мировой разгуливали под градом пульпо брустверам окопов и еще беспечно насвистывали. Безумие, но именно оно иупоительно.

Луис спускался, не сводя глаз с маячившего впереди фонарика.Вот Джад остановился, подождал. На земле Луиса охватила бесшабашная радость —точно бензину в костер плеснули.

— Перелезли-таки! — воскликнул он. Бросил лопату на землю,хлопнул Джада по плечу. Вспомнилось, как мальчишкой он залез на самую вершинуяблони, тонкие ветви гнулись под ним. И сейчас, как и двадцать лет назад, ончувствовал себя молодым, все внутри пело. — Перебрались-таки!

— А вы что, сомневались? — спросил Джад.

Луис хотел было сказать что-нибудь вроде: А КАК ЖЕ? НАМ ЕЩЕПОВЕЗЛО, ЧТО ЖИВЫ ОСТАЛИСЬ! Но промолчал. Ведь никаких сомнений у него и небыло. С того момента, как Джад подошел к завалу, ни страха, ни беспокойства — акак назад доберемся? — он не ведал.

— Не очень, — сказал он наконец.

— Пошли. Нам еще чуток, мили три осталось.

За «барьером» тропа продолжалась, местами очень широкая, и,хотя фонарик выхватывал лишь полоску посередине, Луис чувствовал, что деревьяотступили, шагалось свободнее. Он даже приметил в вышине звезды — значит, кроныдеревьев не смыкались над тропой. Раз что-то или кто-то прыгнул на свет фонарявпереди, сверкнули зеленые глаза — и ОНО исчезло.

Иногда тропа суживалась так, что кусты цепляли Луиса своимимертвыми пальцами за воротник куртки. Он все чаще менял руки с тяжелойпоклажей, но плечи уже ныли. Наконец, поймав нужный ритм, зашагал безостановок, как робот. Или впрямь место это заколдованное, и он подпал под егочары? Вспомнилось, как еще школьником он с друзьями и подружками отправился загород. Сначала посидели у костра, потом все разбились на парочки. Забрели они ксамой электростанции, там грунтовая дорога кончалась. Так вот, не успел онвсласть нацеловаться с подружкой, как она запросилась домой или хотя быподальше отсюда, потому что здесь вдруг ни с того ни с сего зубы (правда, почтивсе с пломбами!) заболели. Луис и сам был рад уйти оттуда. Казалось, сам воздухвокруг электростанции давит и тревожит. Нечто похожее и сейчас, только стократсильнее, и вместо подавленности, наоборот, приподнятость. И еще…