Изумрудный атлас. Огненная летопись - Джон Стивенс

– Здорово!

Кейт опустила глаза и увидела, что ее башмаки, секунду назад бывшие из разных пар, теперь неотличимы друг от друга. А ее одежда, еще недавно лишь приблизительно подходившая по размеру, теперь сидела так, словно была сшита на заказ по ее фигуре. Так вот, значит, как действовала магия этих детей? Проникала в вещи, которые они создавали или которых касались?

– Идем ужинать, – весело воскликнула девочка. – А то без нас все слопают.

И она выбежала из комнаты.

Кейт осталась стоять, голова у нее шла кругом. Что же это за дети, среди которых она неожиданно оказалась? И кто такой этот загадочный мальчик? В шесть лет он убил человека. А после этого стал спасать других детей. Нет, все это было совершенно непонятно!

Но главное – и это тревожило Кейт сильнее всего – откуда он ее знал?

* * *

А в это самое время загадочный мальчик был в дюжине кварталах к югу от церкви, он шел по ничем не примечательной улице, которой вскоре суждено было исчезнуть со всех карт Нью-Йорка. Стемнело. Большие белые снежинки падали на землю из темноты. Мальчик вошел в старый дом, спустился вниз по лестнице и трижды постучался в подвальные меблированные комнаты.

Пожилая женщина – настоящая старая карга в вязаной шали, туго обмотанной вокруг ее костлявых плеч, – открыла ему дверь. Рэйф бросил несколько медяков в ее покрытую старческой рябью ладонь, и старуха отстранилась, пропуская его внутрь. Мальчик быстро шел через анфиладу темных комнат. Здесь пахло вареной редькой, потом и табаком. Мужчины и женщины сидели на полу или вдоль стен, негромко переговариваясь на языках далеких стран.

Он остановился перед дверью в глубине меблированных комнат. В щели над порогом дрожал свет одинокой свечи. Мальчик поднял руку, чтобы постучать, но его опередил голос:

– Входи.

Он вошел в маленькую комнатушку, освещенную единственной свечой. Темноволосая и темноглазая девочка на вид не старше четырнадцати лет сидела за столом, перед ней стоял пустой стул. Рядом со свечой на столе выстроились в ряд неглубокая глиняная миска, нож и несколько маленьких флаконов.

Мальчик порылся в кармане и вынул сложенный в несколько раз кусочек тряпки. Развернув его, он вытащил единственный светлый волос и протянул его девочке.

– Я хочу знать, кто она такая, – сказал он.

После этого мальчик сел, глядя, как девочка наполняет водой глиняную миску, капает туда масло, поджигает волос на огоньке свечи и опускает в миску. Жидкость помутнела. Несколько секунд девочка пристально вглядывалась в поверхность воды. Наконец она подняла голову, глаза ее просияли.

– Она пришла из будущего.

– Зачем? Что она здесь делает? Чего ей надо?

– Она хочет вернуться домой. Но, попав сюда, она изменила ход событий.

– Что это значит?

Девочка долго молча смотрела на него.

– Ты уже видел ее раньше.

Это не был вопрос. Мальчик кивнул.

– Я видел ее во сне.

Девочка протянула руку, и мальчик, не говоря ни слова, вырвал у себя с головы волос. Девочка подожгла его, бросила в миску. На этот раз она еще дольше разглядывала воду, прежде чем поднять глаза.

– За тобой охотятся.

– Кто? Нечисти? Я убил одного из них сегодня…

– Они не поэтому охотятся за тобой. Это из-за тебя они появились здесь. Из-за тебя они пришли в эту страну. Они явились сюда за тобой.

– О чем ты говоришь?

– У тебя есть что-то такое, что им нужно. Что-то, чего хочет их хозяин. Если бы не эта девочка, они бы уже сегодня нашли тебя. Сегодня ты должен был встретиться с великаном. Но появление девочки нарушило ход событий.

– Как нарушило? Меня должны были убить?

– Нет, ты должен был стать одним из них.

Мальчик рассмеялся.

– Я? Одним из Нечистей? Да ты рехнулась!

Он хотел встать, но девочка сказала:

– Великан предложил бы тебе власть. Огромную власть, чтобы защитить твоих друзей. И наказать всех твоих врагов. Он посулил бы тебе ответы на все вопросы, которые терзают тебя. Ты не смог бы устоять.

Мальчик снова сел.

– И что теперь будет?

– Пока не ясно. Девочка – это ключ. С ее помощью ты поймешь свое предназначение. Но ты и так это знаешь. Твой сон рассказал тебе об этом.

Когда мальчик снова заговорил, его голос прозвучал до странности тихо:

– А последняя часть моего сна? Она тоже сбудется?

Девочка кивнула.

– Да. Эта девочка откроет тебе, кто ты такой. А потом умрет.

Самолет все дальше удалялся от Малпесы, а в салоне разразилось настоящее светопреставление – Эмма рыдала и кричала, что они должны немедленно вернуться за доктором Пимом, она то цеплялась за Габриэля, то хватала Майкла, то орала на пилота, чтобы тот немедленно разворачивал свой дурацкий самолет; при этом брат с сестрой, мокрые до нитки после купания в ледяной воде канала, тряслись и клацали зубами от холода. И вот, посреди всего этого крика и хаоса, Габриэль начал спокойно наводить порядок: первым делом он завернул детей в одеяла, затем выдал им сухую одежду – у пилота нашлись запасные рубашки и брюки, к счастью, он оказался человеком не слишком крупным, хотя и не настолько щуплым, чтобы его одежда не выглядела на детях смехотворно, – и вот уже Майкл и Эмма, сухие и одетые, перестали дрожать, а Эмма волей-неволей смирилась с тем, что самолет не вернется за доктором Пимом, а полетит дальше.

Затем Габриэль проверил, нет ли у детей ушибов и травм, и довольно долго обрабатывал порезы и ссадины Майкла. Все время, пока великан сидел перед ним на корточках, Майкл пристально разглядывал его. На первый взгляд казалось, что их старый друг совсем не изменился: все тот же старый шрам вдоль щеки, все те же непроницаемые, гранитно-серые глаза. Но от взгляда Майкла не укрылись нити седины, появившиеся в черных волосах Габриэля, и морщины на его лице; он вдруг впервые подумал о том, что, в отличие от доктора Пима, великан был обычным человеком, а после событий в Кембриджском водопаде прошло как-никак долгих пятнадцать лет. Да, Габриэль по-прежнему выглядел невероятно сильным и могучим. Но – возможно, всему виной седые пряди в его волосах и морщинки под глазами – Майкл ощутил появившуюся в нем незнакомую прежде неспешность, проявлявшуюся не столько в движениях, сколько во всем поведении.

– Как дела?

Майкл пожал плечами. Как он мог ответить на такой вопрос? Слишком много всего случилось. И еще он чувствовал себя ужасно неловко в этой огромной одежде.