Кроманьонец - Валерий Красников

Тропа пошла под уклон. Из низины засквозило холодком и болотной гнильцой. Если бы и не запах протухших рыбьих потрохов, то прохлада в такой жаркий день обрадовала бы, и, возможно, это место подошло бы для раздумий.

«Нужно серьёзно поговорить с Тоем. Что-то разленились наши женщины…»

И мусорная яма имеется метрах в ста от стойбища, но почему-то именно рыбьи потроха наши женщины носить туда не хотят. Вначале оставляли, чтобы бросать в верши, в качестве приманки, а потом и вовсе без повода.

Я пообещал старику барсучий жир. Сделанное по случаю снадобье не раз помогало и мне, и соплеменникам справляться с недугами. Время от времени в ловушки лосей попадали и барсуки. Так что несколько посудин с их жиром у меня имелось. Вспомнил, как не хотели соплеменники глотать его, и мстительно ухмыльнулся: «Будешь знать, как смеяться над Лоло!» – и хохотнул, представив Охура, пробующего на вкус моё снадобье.

Вечерело. Солнце медленно садилось за зубцами далёкого леса, узкой полосой лежащего в бескрайних степных просторах. Среди спокойных серых облаков, растянувшихся цепью по ещё голубому небу, расцветали румяные сполохи. Вскоре облака потемнели, местами до черноты, а небо над ними стало красным.

Я, наблюдая за небесными метаморфозами, подумывал, что пора навестить Яххе, и тут увидел Аля. Парень спускался по тропе, точнее, перемещался в моём направлении. Он то спокойно двигался, лениво переставляя ноги, то без каких-нибудь для стороннего наблюдателя причин вдруг почему-то замирал на месте, потом падал на живот, поднимался и снова двигался, то отпрыгивая в сторону, то вращаясь вокруг себя, высоко подняв руки. Он не танцевал, его движения, резкие и непредсказуемые, меня встревожили, и я почувствовал лёгкое раздражение. Наконец Аль-каракатица, так мне захотелось его обозвать, добрался к моему жилищу и как ни в чём не бывало сообщил:

– Яххе ждёт тебя.

– Я готов. Сам уже собирался, но увидел тебя. – Улыбаюсь и, не в силах сдержаться, спрашиваю: – Ты всегда так ходишь?

– Иногда, когда хочу обмануть злых духов, – без смущения ответил Аль.

Мы вместе не торопясь пошли к стойбищу Зубров. Охотники их и Рыб уже вернулись с добычей. Сегодня не повезло кабанам. Три ободранные туши лежали на шкурах, и вокруг них суетился народ из обоих племён. Тошо и Лило, увидев меня, подошли. Я остановился, подняв руку в приветствии.

– Лоло, завтра все пойдут ловить рыбу. Мы наконец закончили плести большую сеть. Сделали всё, как ты показывал! Ты пойдёшь?

Глаза Лило сияли. И девушка, я каким-то образом чувствовал это, излучала душевное тепло и радость. Мне стало грустно. Стараясь скрыть эмоции, я кивнул:

– Конечно, пойду! – Улыбнулся и, погладив её плечо, быстро пошёл за Алем, который уже скрылся за чумами.

Я действительно рассказывал соплеменникам, что духи показали мне большую сеть, которой можно в узком месте перекрыть реку. И поплавки им описал, и грузы из камней, благо сверлить их в племени научились. Ведь раньше для этой цели искали крупную гальку с отверстиями природного происхождения. Соплеменники слушали, кивали, но не спешили начать работу.

Вспоминаю: весной они завалили ивовыми прутьями весь ручей в балке. Тогда подумал, что запасы верёвки подошли к концу. Мысленно одобрил такую предусмотрительность. Хотя торговать излишками не с кем, но, как говорили в будущем, запас карман не тянет. Теперь понимаю, неспроста они это затеяли. Немного корю себя за самоустранение от племенных дел. Наверное, и сеть эту они сделали, скорее чтобы угодить мне.

В чуме Яххе царил полумрак. В очаге лишь иногда вспыхивали маленькие язычки пламени. И стоял запах разнотравья, уже забытый, приятный. Входя, я немного поёжился, вспоминая утренние события. Так и не решил за весь день, свидетелем чего я был: мастерского гипноза или действительно какой-нибудь шаманской чертовщины.

Шаман сидел у очага, глаза его сверкали в полутьме, что ещё сильнее напугало меня. В будущем ничего не страшился, а чудное и непонятное сегодня заставляло от каждого услышанного шороха испытывать волну иррационального страха – в животе что-то сжималось, сердце обрывалось с мурашками по спине и щекоткой в затылке.

– Что ты видел у реки? – спросил Яххе, будто мы и не расставались.

– Тебя с Алем. Как ты прыгал в воду…

– А ты уверен, что видел именно меня?

Мне как-то сразу совсем поплохело, я опустился на корточки перед ним, стараясь ровно дышать, чтобы унять заколотившееся сердце.

– Тебя видел, – говорю не слишком уверенно, но видел-то я действительно его!

– Аль там был. – Он замолчал. Может, на самом деле спросил?

– Был, – отвечаю на всякий случай.

– Спроси у него, где он тогда оставил меня?

Спрашивать не пришлось, Аль из-за моей спины зашептал:

– Я оставил Яххе спящим под дубом на лесной поляне. И побежал сразу искать тебя. Об этом он попросил прежде, чем уснуть.

– Ну, ты же был там, у реки, что ты сам видел?!

– Тебя видел, очень напуганным дархе. – Аль негромко рассмеялся.

Я хотел разобраться во всём и был уже готов приступить к подробному допросу несносного мальчишки, как Яххе примирительно заявил:

– Не волнуйся, сегодня ночью ты сам попробуешь…

Я очень хотел спросить, что именно мне предстоит испытать, но слова застряли в горле, будто кто-то набил его ватой. Яххе дал мне хлебнуть из горшочка, как я думал, воды, но питьё оказалось травяным отваром. Мне сразу стало легче, и в голове прояснилось.

Шаман снова заговорил:

– Понимаешь, лишь один из моих родичей когда-то мог говорить с духами наяву. Он мог слышать их всегда. Многие до него и после слушают и видят, когда спят. И в отличие от охотников, Говорящие с духа ми живут, когда спят, и могут из своего сна приходить к тем, кто бодрствует. Когда мы спим, всё возможно! Я, например, погружаюсь в воду, и она несёт меня, куда пожелаю, Аль летает, а что ты сможешь, вскоре сам узнаешь.

От паники, овладевающей мной, задрожали вначале руки, а потом и всё тело. «Наверное, отвар был особый», – подумалось, и я тут же погрузился в странное состояние оцепенения. Мыслить я мог, но не хотел. Тела почти не чувствовал, смотрел, как Яххе поднялся и куда-то ушёл. По-детски радовался, когда вдруг в поле зрения попадал Аль, подкидывавший в очаг хворост. Пламя взвивалось, и мне было приятно смотреть на него, ни о чём не думая. Было хорошо, пока Яххе не стал совать мне в рот костяной мундштук трубки.

– Дыши! – потребовал он, а я почувствовал пробуждение уже забытого страха.

Собрав остатки воли, всё же втянул в себя воздух. Рот онемел, но задышалось легко, и тело обрело подвижность.

– Ещё! – На этот раз я услышал из-за спины голос Аля.

Я затягивался из трубки, но не чувствовал дыма, попробовал выпустить его и тоже ничего не увидел. Попытался сделать это ещё и ещё. Наконец кто-то из них забрал трубку, и в поле моего зрения появилась маленькая ладошка с серым шариком на ней.