Цепи Эймерика - Валерио Эванджелисти

class="p1">Второй солдат, невысокого роста, упал перед Эймериком на колени. У него неестественно выпирал живот.

– Это сделал тот колдун, которого вы вчера допрашивали. Отец, пожалуйста, сожгите их всех!

Солдаты снова хором заголосили, еще более жутко и истерично.

– Успокойтесь! – приказал Эймерик, хотя сам был далеко не спокоен. – Посмотрим, что можно сделать. Почему вы не доложили капитану?

– Мы не знали, где он, – самый старший по-прежнему отвечал за всех. – Увидели его только сейчас, когда он пришел за нами.

– Я спускался, чтобы осмотреть подземелье, – попытался оправдаться Райнхардт.

Эймерик ничего не сказал, а повернулся к аптекарю.

– Это может быть вызвано употреблением безвременника?

– Не знаю. Мы никогда не видели последствий, потому что от него все сразу умирали.

Такие слова могли вызвать очередной приступ ужаса и паники. Поэтому Эймерик постарался призвать солдат к спокойствию, подняв обе руки.

– Не волнуйтесь. Раз вы еще не умерли, ваша жизнь в безопасности. Что касается отеков, мы выясним, появились они от естественных причин или вызваны колдовством. В любом случае найдем лекарство, – он выразительно посмотрел на аптекаря, давая тому понять, что ждет от него подтверждения своих слов. – Вы можете им помочь?

– Попробую дать настой белладонны. Если колхикум еще не весь усвоился организмом, то это единственное достаточно эффективное средство. Но мне нужно съездить за ним в деревню.

– Тогда идите прямо сейчас и возвращайтесь как можно скорее.

Эймерик положил руку на плечо все еще стоявшего на коленях солдата и сказал, переводя взгляд с одного наемника на другого:

– Отец Ламбер сейчас отслужит мессу. Вы исповедуетесь, поговорите друг с другом. А когда аптекарь вернется, выпьете настой и вернетесь к своим обязанностям. Уверяю, вам станет лучше.

Когда аптекарь, подгоняя мула, отправился в деревню, а отец Ламбер повел солдат к часовне Сен-Клер, Эймерик обратился к Райнхардту и отцу Хасинто:

– Как видите, с каждым часом положение дел усложняется. Я сейчас же напишу Папе, чтобы он прислал нам новых солдат или, по крайней мере, вооруженных слуг. Но если их придется ждать слишком долго, я буду вынужден обратиться к Эбайлу за помощью.

– На вашем месте, отец, – покачал головой Райнхардт, – я бы не стал ему доверять.

– Я и не доверяю. Я никому не доверяю. Но вряд ли смогу выполнить миссию, имея в распоряжении солдат, в крови у которых неизвестный яд… А те, кто сейчас на дежурстве, – как они себя чувствуют?

– Я еще их не видел, – ответил капитан. – Если хотите, пойду узнаю.

– Идите, и если они тоже больны, а это очень вероятно, повторите им мои слова, сказанные остальным.

Проводив Райнхардта взглядом, Эймерик повернулся к отцу Хасинто, который с мрачным видом молча слушал их разговор.

– Вы тоже заметили нечто подозрительное?

– Да. Капитан утверждает, что спускался осматривать подземелье, и в то же время не видел солдат, которые стояли на страже.

– Точно. Не говоря уже о том, что в отличие от его людей Райнхардт выглядит здоровым. Может, ему просто не понравился суп, но это все равно подозрительно. Капитану тоже нельзя доверять.

Двое доминиканцев молча посмотрели друг другу в глаза. У обоих было стойкое ощущение нависшей угрозы, как будто темная сила медленно окружала их, отрезая от мира. И солнечный свет в долине казался слишком ярким, неестественным, словно исходил от чего-то ненормального, прячущегося в лесах или за горами. Чего-то странного и пугающего.

Наконец отец Хасинто с теплотой в голосе заговорил:

– Думаю, ни вы, ни я никогда не сталкивались с такой запутанной ситуацией, магистр. А до Авиньона далеко. Что вы собираетесь делать?

Эймерик присел на ствол поваленного дерева.

– Давайте трезво оценим положение дел, – хмуро предложил он. – Кто-то пытался отравить наших солдат или, по крайней мере, оставил здесь яд. Капитан Райнхардт по неизвестной причине не ел то, что ели остальные, а ночью куда-то уходил, не раскрывая истинную цель ни своим людям, ни нам. В долине полно чудовищ – наполовину людей, наполовину животных. В Шатийоне, по словам аптекаря, люди рады аресту еретиков, и никто не приходит забирать тела убитых… – Вдруг Эймерик резко замолчал, словно ему в голову внезапно пришла какая-то мысль. – Кстати, тела. Вы не знаете, где их похоронили? Надеюсь, не в освященную землю?

Отец Хасинто тоже присел на бревно, аккуратно приподняв край белой рясы.

– Палач сказал, что трупы забрали люди Семурела. Они повезли их в Беллекомб.

– В Беллекомб? – Эймерик посмотрел на него во все глаза. – Почему туда?

– Насколько я знаю, там посреди леса стоит цистерна, куда сбрасывают тела врагов церкви. Раньше туда сваливали трупы животных, больных язвой, чтобы никто не заразился. А теперь – останки тех, кто не достоин отпевания, это уже местный обычай.

– Беллекомб… – Эймерик прищурился, напрягая память. – Да, точно, это то место, где Семурел поселил своих чудовищ.

– Именно.

– Семурел, Семурел! – Эймерик вскочил на ноги, сжав кулаки. – Вся эта паутина кажется делом его рук. И какая паутина! Наши солдаты, прежде чем их поразил непонятный недуг, ни с того ни с сего передрались друг с другом, а до этого устроили резню еретиков без всякого приказа. Пленникам откуда-то известно оскорбительное прозвище, которое мне дали их собратья из Кастра много лет назад. А этот Отье, Filius major секты…

– Ну хоть от него мы что-то узнали, – сказал отец Хасинто, стараясь успокоить разгневанного инквизитора.

– Узнали? – нервно захохотал Эймерик. – Мы ничего не узнали! Потому что Пьера Отье сожгли 9 апреля 1310 года после судебного разбирательства, получившего широкую огласку. Он был предводителем катаров Лангедока. Вы меня понимаете? Мы допрашивали человека, который уже больше пятидесяти лет как мертв!

– Но тогда… – только и смог вымолвить отец Хасинто, пораженный до глубины души.

Эймерик не дал ему собраться с мыслями.

– Мы должны сделать три вещи, – взволнованно начал он. – Во-первых, допросить заключенных, даже если придется использовать пытки. Второе – съездить наконец в Беллекомб, каштановую рощу и лес, о которых вы говорили. Помните слова Отье? «Стена в лесу». Я не удивлюсь, если этот лес там. В-третьих, попытаться узнать у жителей Шатийона обо всем, что связано с нашим делом. Но есть и четвертая задача, которую я прикажу выполнить, когда у меня появятся боеспособные солдаты, – арестовать Семурела, допросить его, как остальных, и сжечь вместе с ними.

Отец Хасинто хорошо знал, какие приступы гнева порой случаются у Эймерика, и всегда их боялся.

– Но позволит ли Эбайл сделать это? – дрожащим голосом возразил он.

– А у него есть выбор? Если не позволит, то будет отлучен от церкви! – в голосе Эймерика звучала ярость. – Они забывают, что я инквизитор, прямой представитель