Любовь горца - Керриган Берн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Они всех подробностей не знают, – ответил Джани из-за разделявшей их стенки. – Эти подробности чересчур ужасны.
– Да?
Ее сердце сильно забилось. Она страстно хотела узнать, что произошло, но не осмеливалась спросить, поэтому замолчала, ожидая, что Джани сам захочет нарушить молчание. К счастью, он именно так и сделал.
– У нее случались ужасные приступы. Такие ужасные, что маркизу приходилось изолировать ее от детей. Однажды ночью она забралась на крышу и бросилась оттуда вниз.
«О господи!»
– Почему? – спросила в ужасе Филомена. – Дети были в доме? А где был маркиз?
Джани вышел из-за стены, покачивая головой.
– Дети были у бабушки в Лондоне, а лэрд и я уезжали в это время за границу. Маркиза вызвали в Раджанпур на похороны. Это было больше девяти лет назад. Дети считают, что мать умерла от болезни, и маркиз очень рассердится, если узнает, что они думают иначе.
– От меня они ничего не узнают, – пообещала Филомена.
Так что же означала та странная утренняя встреча в сумерках библиотеки? Видимо, она очень устала. Настолько измучилась, что все это ей привиделось. Возможно, она запомнила все не так, и это было плодом воспаленного воображения.
Филомена захотела сменить тему разговора и спросила:
– Сколько же лет было вам, Джани, десять лет назад?
– Я был тогда совсем маленьким мальчиком, мне исполнилось около семи.
Вместе с Джани она доставала из чемодана все свои юбки и продолжала расспросы.
– Совсем малыш. Неужели родители позволили вам работать на маркиза в таком возрасте?
– Мои родители были среди восставших, они боролись с британцами и Ост-Индской компанией. Все они были убиты, когда отряд лэрда… захватил нашу деревню. Все были убиты, кроме меня.
Его голос оставался спокойным, даже приятным, но лицо потемнело, на нем появилось неопределенно-сдержанное выражение.
– Боже мой, Джани!
У Филомены перехватило дыхание. Нижняя юбка, которую она держала в руках, упала кучей к ее ногам. Юноша покачал головой, но ловкие движения рук ни на минуту не останавливались.
– Это было давно. Время обладает способностью смягчать любую трагедию, благодаря ему легче забыть боль.
Филомена была потрясена и не могла сосредоточиться на деле, но и промолчать не сумела:
– Как же ты можешь после этого работать на него? Жить под его крышей и служить ему?
Его темные, красивые глаза взглянули на нее, и он печально улыбнулся:
– Потому что он предложил мне месть.
– Что? – Филомена не верила своим ушам.
– Маркиз был тогда капитаном. Он со своим командиром нашли меня на куче мусора, где я искал еду. Я был очень зол, и когда их увидел, начал бросать в них камни, даже стекло. Я на них кричал, плевался. Командир вытащил пистолет и собирался меня застрелить, но Рейвенкрофт его остановил. Помню, я очень испугался, когда он подошел ко мне. Никогда прежде я не видел таких больших людей, таких высоких и широкоплечих. Он заставил меня замолчать и взял на руки. Отнес меня в свою палатку и накормил. Я был очень зол, но я умирал от голода.
Даже в тусклом свете закатного солнца его черные волосы блестели, но в глазах была тьма.
– Вы знаете, что он мне сказал, пока я ел?
Филомена покачала головой:
– Даже представить не могу!
– Он сказал, что, если я захочу, он будет меня кормить, обучать и защищать. Пообещал, что, когда я стану мужчиной и мой гнев превратится к тому времени в ненависть, он всегда будет рядом. Я смогу отомстить, когда пожелаю. Он пообещал, что не будет сопротивляться.
Филомена шлепнулась на кровать позади себя и сказала недоверчиво:
– Для вас это большой соблазн.
Глаза Джани утратили обычный блеск, так как он всматривался в прошлое.
– Я сидел, бывало, на койке и ел ужин, который он мне принес. Он всегда давал мне острый нож, даже если на ужин не было мяса, и мы ели в молчании. Много лет я ложился в постель, намереваясь перерезать ему горло, когда он заснет.
– Что же вас останавливало?
– Думаю, это был взгляд, которым он смотрел на меня каждую ночь, прежде чем задуть лампу…
Джани остановился и поглядел на Филомену, как будто вспомнив, что они не очень хорошо знакомы.
– Как он смотрел? – спросила она, не сумев сдержаться от расспросов.
– Как если бы он хотел, чтобы я это сделал.
Джани собрал ее юбки в охапку и понес к шкафу, а Филомена в изумлении уставилась ему вслед, ожидая, когда он вернется.
– Но у него же дети!
– Да. Но он никогда не позволял им узнать себя по-настоящему, – выражение лица Джани было задумчивым.
Филомена встала, чтобы помочь, но ее движения были скованными, а мысли в голове стремительно путались.
– Даже по прошествии стольких лет вы не можете его вот так простить!
– Маркиз сдержал свое обещание. Он брал меня с собой, когда ему пришлось ездить по всему миру, даже обеспечил меня в завещании на случай своей смерти. Я не знаю, мисс Мена, виноват ли он в смерти моих родителей, но я точно знаю, что мы оба стали частью военной машины империи, которая возникла задолго до наших дней. – Джани остановился и выглянул из окна, чтобы полюбоваться на лес, простиравшийся вниз по холмам до самого моря. – Когда он впервые привез меня сюда, я понял, что Рейвенкрофты были воспитаны, чтобы стать воинами, такова их судьба.
Он повернулся к Филомене, но его белозубая улыбка была совсем не радостной.
– Вы можете представить его в какой-нибудь иной роли?
– Нет, – признала Филомена, хотя сердце ее разрывалось от той трагедии, что перед ней предстала. – Кажется, не могу.
– Я не хотел вас огорчить, мисс Мена, – сказал Джани серьезно. – Я вполне доволен своей жизнью, и у меня есть иные причины… здесь оставаться.
Странно, но впервые за весь их разговор юноша действительно выглядел опечаленным. И Филомена понимала, почему.
– Рианна? – спросила она тихо.
Он просто поглядел на нее, и все стало ясно.
– Она отвечает вам взаимностью?
– Она не знает, – и тут на его лице отразился страх, но Филомена поспешила его успокоить.
– Все в порядке, – заверила она и положила руку на его шелковый рукав. – Я никому не скажу. У меня есть свои секреты, и я никогда не обману доверие друга.
Джани посмотрел ей в глаза, потом кивнул.
– Это безнадежно, мисс Мена. Дочь маркиза не может выйти замуж за лакея, особенно иностранца. Разве вы здесь не для того, чтобы научить ее, как должна вести себя жена благородного человека?