Любовь горца - Керриган Берн

В эту минуту он понял, что совершил ужасную ошибку. Ни в коем случае нельзя было пробовать ее на вкус. Нельзя видеть, как увлажнились ее глаза, как приоткрылись полные губы, ощущая непристойные движения его рта.

Ее взгляд оторвался от того, что он делал с ее пальцем, и она заглянула ему в глаза. Тот самый первобытный инстинкт, который сделал из него превосходного убийцу, позволил ему заметить жар желания, скрытый под смятением невинности. Ее испуг был той первобытной эмоцией, которая могла стать чем-то не менее первобытным. Он осознал, что способен раздуть эту искру в адское пламя, и это воспалило его собственную кровь.

Ему хотелось стать ответом на вопрос, который зрел у нее внутри. Хотелось удовлетворить ее любопытство и научить вещам, о которых она и не помышляла. Лиам желал сорвать с нее мокрую одежду и прижать нагое тело к своему, почувствовать момент, когда дрожь от холода превратится в содрогание экстаза. Хотел, чтобы вожделение охватило их обоих.

А ведь он предупреждал своих подчиненных и приказывал им не посещать опиумных притонов и увеселительных заведений Азии. Потому что лучше никогда не делать в этом направлении ни единого шага. Ибо стоит только попробовать эту сладчайшую отраву, захочешь получить и все остальное. Подобный голод неутолим. Будешь готов отдать себя целиком, чтобы испытать это еще и еще. Будешь просить, умолять, красть и убивать ради этого.

Мисс Филомена Локхарт как раз и есть то самое недостижимое наслаждение. И он только что отведал его первый вкус. Бархатные цепи опутали его и приковали его душу окончательно и бесповоротно. Его аппетиты всегда были больше, чем у остальных мужчин. Он понимал, что жаждет слишком многого и слишком часто. И был очень осторожен, чертовски осторожен, когда дело касалось выпивки, или игры, или множества других вещей, которыми развлекались мужчины, подобные ему.

В том числе и женщины. Именно из-за этой всепоглощающей потребности он держал себя в узде вплоть до полного отречения. Он был крупным мужчиной, крупнее очень многих. Он боялся не своей силы, а того, что он не сможет сдержать свою силу.

Вот тут и таился секрет особой привлекательности мисс Локхарт. Рука, которую он держал, была женственной, но не хрупкой. Ее щедрые, статные формы притягивали его. Она была сильной, здоровой, в ее фигуре было больше изгибов, выпуклостей и округлостей, чем у тех женщин, к которым он привык. Ему показалось, что с ней он сможет в полную силу удовлетворить свое вожделение – и она это выдержит. Она не казалась слишком слабой, слишком беззащитной.

Но, возможно, он не прав? Кто-то же попытался ее сломить и почти преуспел в этом.

Как будто почувствовав ход его мыслей, она выдернула палец у него изо рта и прижала руку к груди. Быстро замигала и поднялась на ноги.

– Благодарю вас, лэрд, за…

Лиам видел, что она ищет нужные слова, и хотел помочь. Хорошие манеры требовали, чтобы он тоже встал, но он не смог. Особенно в том состоянии сексуального возбуждения, в котором находился.

Она пробормотала:

– Извините… – и бегом бросилась прочь, забыв про цветы, которые лежали на земле в ярком беспорядке.

Лиам мрачно глядел вниз на ароматный букет, не позволяя себе смотреть ей вслед. Ему нельзя видеть движения ее полных ягодиц, когда она бежала. Он не осмеливался встать. Если он останется там, где сейчас, то хищник внутри него не погонится за ней. Иначе он ее непременно догонит… И неизвестно, что сделает с ней. Она станет ягненком в пасти льва. Ее постигнет судьба других прекрасных и невинных существ, которых он когда-то осмелился полюбить. Она умрет.

Гибельной была судьба тех, кого он любил. Вот цена его славы. Вот что давало ему право владеть этой древней землей. Он был результатом бесчисленных поколений жестоких правителей. И по мере того как мир становился все более цивилизованным, для него оставалось в нем все меньше места.

«Не смей», – предупредил он сам себя. Холод наступающей ночи проникал в его тело и душу, но не мог убить дрожь желания, истребить вкус ее тела на языке. Ему не следовало пробовать ее на вкус!

Филомена переоделась в сухую одежду, но все равно продолжала дрожать. Она села на изящный стул около камина и протянула руки к огню. При этом она понимала, что колотившая ее дрожь не имеет отношения к холоду, но связана c внутренним жаром, с желанием. Этот жар она заметила в глазах маркиза, когда тот поднес ее палец к губам. Потом сама ощутила его, когда палец оказался у него во рту, когда его язык мягко прошелся по ее холодной коже.

Как она могла это допустить? Как она позволила, чтобы это случилось? Как ласковое тепло его предложения о защите неожиданно превратилось в пожар чувств, опаливший ее всю? Ее палец до сих пор хранил ощущение жара, и Филомена проверила, не остался ли действительно ожог.

Стиснув пальцы в кулак, она откинулась на спинку и прижала кулаки к груди. Пропади все пропадом, но его губы были такими нежными, слишком нежными, и впечатление, оставленное ими, разжигало кровь, и этот жар распространялся по телу, опускаясь все ниже…

Тихий стук в дверь прервал ее беспокойные мысли. Филомена встала, не чувствуя под собой ног, поправила волосы и провела руками по своему зелено-золотому платью, чтобы убедиться в том, что кружева на ее лифе в полном порядке.

На пороге ее ждала сверкающая улыбка Джани, которая производила ошеломляющее впечатление на фоне его яркой одежды.

– Мисс Мена, вам пришло письмо, и я сам хотел его вручить.

– Спасибо, Джани.

Филомена взяла маленький конверт, и сердце сжалось от недоброго предчувствия, так как она мгновенно узнала мелкий, но отчетливый подчерк Фары Блэквелл. Улыбнувшись благодарно, она попыталась закрыть дверь.

– Простите мою навязчивость, мисс Мена, но я не мог не заметить, что вы живете здесь уже несколько дней, но до сих пор не распаковали до конца свои чемоданы. – Джани стал на цыпочки, вытянул шею и заглянул ей через плечо.

Обернувшись, Филомена увидела, что ее чемоданы по-прежнему стоят у подножья кровати, и она почти ничего не сделала, чтобы переместить их содержимое в шкаф. Каждый раз, когда она собиралась этим заняться, что-то отвлекало ее. Может быть, ей снова придется бежать? Что, если она не понравится маркизу и он ее уволит? Естественно, если ее вещи останутся в чемоданах, собраться будет легче.

– У меня до сих пор не было времени по-настоящему освоиться.

Шоколадные глаза вспыхнули от удовольствия, и Джани хлопнул в ладоши, как будто в голову ему пришла отличная идея. Неуловимым движением фиолетового шелка он скользнул мимо нее и проник в комнату.

– Позвольте мне помочь вам, мисс Мена. Мы успеем справиться с этим до ужина.

– В действительности это не важно.

Филомена засунула письмо за пояс и нервно последовала за Джани, который поспешил к шкафу, размещенному в башне, и раскрыл резные дверцы. Филомене очень хотелось прочесть письмо, и она искала способ избавиться от Джани, не задевая его чувств.