Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

американского лидерства в свободном мире смогут ответить на этот вызов. Считалось, что не только демократическая администрация Джимми Картера, но и республиканские администрации Ричарда М. Никсона и Джеральда Р. Форда были на неверном пути во внешней политике, прежде всего, придя к соглашению с Советским Союзом в рамках разрядки в 1970-х годах.

Личная уверенность президента Рейгана имела еще один источник. Он долгое время считал, что американское президентство по сути является вдохновляющим, указывающим широкие общие направления политики, а не принимающим конкретные политические решения и проводящим политику в жизнь. Все современные президенты в той или иной степени рассматривали президентство как политическую сцену или арену, но только Рейган воспринимал роль президента как роль актера, актера, за которого другие отвечают не только за постановку, но и за сценарий. Рейган "играл" президентство в течение восьми лет.

 

Антидетенте и антикомниунизм

 

Первый комментарий президента Рейгана по поводу отношений с Советским Союзом прозвучал 29 января 1981 года в откровенном ответе на вопрос на его первой пресс-конференции. "Разрядка", - сказал он, - была "улицей с односторонним движением, которую Советский Союз использовал для достижения своих собственных целей".2 На вопрос о советских намерениях он ответил: "Мне не нужно придумывать ответ, каковы, по моему мнению, их намерения", потому что все советские лидеры со времен революции "не раз повторяли на различных коммунистических съездах, которые они проводили, свою решимость, что их целью должно быть продвижение мировой революции и единого мирового социалистического или коммунистического государства, в зависимости от того, какое слово вы хотите использовать". Более того, продолжил он, они "открыто и публично заявили, что единственная мораль, которую они признают, это та, которая будет способствовать их делу, то есть они признают за собой право совершать любые преступления, лгать, обманывать, чтобы достичь этой [цели]". В более поздних комментариях на критику этого заявления Рейган фактически подтвердил свои настроения и свою неосведомленность о дипломатических последствиях их открытого высказывания.

Во многих других отношениях новый президент и члены его администрации свободно выражали свое крайне негативное отношение к Советскому Союзу. Рейган, например, с характерным преувеличением заявил, что "Советский Союз сегодня является самым большим нарушителем прав человека во всем мире". В том же интервью он принял различие, разработанное его представителем в ООН Джин Дж. Киркпатрик, между "авторитарными" правительствами, которые "не отвечают всем нашим принципам того, что является правами человека", но являются прозападными и антикоммунистическими, с одной стороны, и "тоталитарными" коммунистическими государствами, с другой, "где нет никаких прав человека". И в примечательном упоминании в 1983 году, Рейган называл советских лидеров "средоточием зла в современном мире", а их владения - "империей зла". В этом же обращении Рейган с одобрением вспомнил слова своего друга из мира развлечений в Калифорнии, который несколькими годами ранее сказал: "Я бы предпочел, чтобы мои маленькие девочки умерли сейчас, все еще веря в Бога, чем чтобы они выросли при коммунизме и однажды умерли, уже не веря в Бога". Рейган также приравнял проповедь коммунистической идеологии к "господству государства", забыв о марксистском утверждении о конечном увядании государства, и более сродни собственной антипатии Рейгана к роли государства (большого правительства) в американской жизни, а также более применимо к реальности государственного господства над обществом в Советском Союзе, чем к его идеологии.

 

С точки зрения американо-советских отношений, актуальность настроений президента Рейгана и его отвращения к коммунизму, широко разделяемого на Западе и явно анафемского для советских лидеров, была двоякой: что это означало для целей и действий американской политики, и что советские лидеры видели в этом значение для американской политики? Рейган ясно дал понять, в чем он видит его политическую значимость: вслед за упоминанием советских лидеров как средоточия зла он отметил, что "если история чему-то и учит, так это тому, что простодушное умиротворение или принятие желаемого за действительное в отношении наших противников - это глупость", и призвал свою аудиторию "выступить против тех, кто хочет поставить Соединенные Штаты в положение военной и моральной неполноценности", и он особо осудил идею замораживания ядерного оружия как "очень опасный обман", который принесет "лишь иллюзию мира".Реальность, - сказал он, - такова, что мы должны найти мир через силу". Когда несколько месяцев спустя его спросили о его замечании о "средоточии зла", он, правда, сказал, что не будет его повторять, но он оправдывал свое заявление тем, что оно оказало сильное воздействие на советских лидеров, не выдержав их возмущения этим обвинением: "Они действительно должны были знать и понимать, что мы чувствовали, каковы были наши взгляды и почему мы считали необходимым укреплять нашу военную оборону ".

В моральном эквиваленте объявления Рейганом войны средоточию зла, помимо тревожно связанного с ним заявления о необходимости военной силы, был и второй элемент. Это был призыв к "крестовому походу за свободу", прозвучавший перед несколько ошеломленным британским парламентом в 1982 году. Опять же, в дополнение к нападению на коммунистический тоталитаризм, он отметил, что "даже без нашей поддержки происходили и будут происходить повторные взрывы против репрессий и диктатур". Рейган не только бросил вызов тому, что ни одно из коммунистических государств Восточной Европы не достигло "законности", но и сказал, что "сам Советский Союз не застрахован от этой реальности. Любая система, не имеющая мирных средств легитимации своих лидеров, по своей сути нестабильна". Не ограничиваясь вызовом мирному "соревнованию идей", Рейган также заявил, что "хотя мы должны быть осторожны в форсировании темпов перемен, мы должны без колебаний заявлять о наших конечных целях и предпринимать конкретные действия для продвижения к ним". . .. Поэтому давайте спросим себя: "К какому типу людей мы себя относим?".

Таким образом, он призывал к "глобальной кампании за демократию", "глобальной кампании за свободу... план и надежда на долгосрочную перспективу - марш свободы и демократии, который оставит марксизм-ленинизм на пепелище истории". Однако этот вдохновляющий призыв к мировому господству демократии не был прояснен, когда уже следующее предложение продолжало: "И именно поэтому мы должны продолжать наши усилия по укреплению НАТО [Организация Североатлантического договора]", а следующее за ним вновь утверждало, что "наша военная мощь является предпосылкой мира", даже несмотря на то, что "конечным определяющим фактором в борьбе, которая сейчас идет в мире, будут не бомбы и ракеты, а испытание воли и идей... силы добра в конечном итоге сплотятся и одержат победу над злом". "Давайте начнем .... крестовый поход за свободу".

Последний элемент личного мнения президента Рейгана заключался в том, что советская система была не только идеологически несостоятельной и потому уязвимой, но