Легенда о Вороне и Лотосе - Марибель Ли

или дань вежливости. Он напоминал, что теперь я часть Учения. Ваша жизнь принадлежит мне. Выходя из Зала, я улыбалась. Кому бы ни принадлежала моя жизнь, она была слишком ценной, чтобы я позволила ее забрать раньше срока.

5

Я ничего не сказала Тан-Тан и осталась жить в ее покоях. Только сразу после разговора с Главой я отыскала Цзянь Фэна и, отдав ему нарочито почтительный поклон, заявила, что поступаю в его распоряжение.

– Должен ли я принять это как честь?

– Скорее, как ответственность.

По его лицу прошлась ухмылка:

– Значит, я тебе милее, чем генерал Лин?

Его усталые глаза заискрились чем-то, что я бы предпочла никогда не видеть.

– При чем тут генерал?

– Да брось, сяо Фэнь. Девушки такое первыми чувствуют. Еще за десять ли.

– Тогда как же это почувствовал господин Цзянь?

– Тут не нужно быть девицей. Стоило генералу лишь увидеть тебя и… – Он театрально вздохнул. – Говорят, в роду Лин ценят лишь смелых и искренних женщин. Ты совершенно очаровала этого храбреца.

– Господин Цзянь ошибается.

– Так у тебя холодное сердце, сяо Фэнь?

Сердце. Я слышала это слово уже второй раз за день.

– У меня его нет.

Цзянь Фэн рассмеялся.

– Поэтому мы с тобой так ладим!

Я промолчала. Даже если он и считал, что мы ладим, он не предупредил о засаде генерала Лина и проверке Главы Бая. Я усмехнулась и, отказавшись оценить новую драгоценность в его коллекции вин, сбежала к сяо Хуа.

Несколько минут я стояла у окна кухни и смотрела на них, суетящихся, сосредоточенных, в теплом пару складной работы. Будто вор, который высматривает дом побогаче, а семью посчастливее, я украдкой подмечала все их движения. Робкая сяо Хуа уже освоилась на кухне и угадывала приказы матушки Цай, прежде чем та успевала их озвучить.

Я не стала входить. Я все еще помнила, что не должна привязывать к себе сяо Хуа. И все-таки было бы лучше, если бы Призрак Вэнь позволила девочке взять в руки меч. В покое домашней суеты сяо Хуа могла залечить рваные воспоминания, но тепло чанов и доброта старушки Цай не могли защитить ее в будущем, когда звездное небо над ее головой вместо того, чтобы укрыть, вновь разорвется на жалкие клочки хрупкого зеркала.

Я ушла незамеченной. Стоило мне вернуться в покои И Тан, я уснула. Это был тревожный сон, сквозь который я чувствовала то боль в потревоженной ране, то вкус чая тетушки Цзюань, то пылающие черные глаза Бай Сина.

6

Без лишних прелюдий Ду Хувэй разложил передо мной три письма.

Мне хватило минуты, чтобы прочесть их и понять, что они значат.

– Как вы их достали?

– Главное, как вы, госпожа Гао, ими распорядитесь.

В письмах наместник Хэши обвинял Чи Дяня в тайной добыче нефрита и пропаже людей из прибрежных деревень. В каждом из посланий добавлялось несколько новых деталей, но суть была та же. Наместник просил двор провести расследование. Конечно, ни одно из этих писем не дошло до адресата или вовсе не было отослано.

– Госпожа Гао, полагаю, вам многое известно о господине Чи.

Чи Дянь был самым влиятельным человеком в Хэши и тем, кто превратил этот город для меня в ад.

– Господин Чи держит в своих руках не только городскую охрану, но и наместника. Еще полгода назад они прекрасно ладили друг с другом. Но, видимо, ветер переменился.

Было ли это дело рук Учения Лотоса? Согласился ли Бай Син так легко на мою месть только оттого, что господин Чи и сам мешал Учению?

– Как много вы знаете о происхождении господина Чи?

Я знала больше, чем Чи Дянь позволял знать миру.

– Он внебрачный сын министра Ци, но это держится в тайне и нет никаких доказательств их родства. Однако знатный отец оказывает поддержку сыну, поэтому с его властью не может совладать даже наместник.

Ду Хувэй кивнул.

– А что вам известно о связи господина Чи с Учением Трехлапого Ворона?

Люди Бай Сина знали даже об этом. Должно быть, они знали куда больше меня.

Я покачала головой.

– Слышали ли вы о Хэйцзинь Гу?

– Древних рудниках рода Чжоу? Тех самых, где когда-то был найден Осколок Сихэ? Я слышала, что они истощились и были закрыты много лет назад.

Рудники Хэйцзинь Гу находились в тридцати ли от Хэши. Несколько столетий семья Чжоу процветала и поставляла нефрит в столицу. Говорили, будто они даже отыскали священный нефрит, наполненный божественной силой, но даже он не смог уберечь их от злого рока. Последние двадцать лет на род Чжоу обрушились несчастья. Рудники резко обеднели, а после смерть начала пировать в их доме. За один год скончались и глава семьи, и молодой наследник. Осталась только дочь, чье здоровье с самого детства было подорвано.

– Вы знаете, кто владеет этими землями сейчас?

Я покачала головой. Мало кто знал об этом в Хэши. Даже Гао Фэнь не могла знать об этом.

Но я знала. Рудники Хэйцзинь Гу стали приданым молодой госпожи Чжоу, которая уже пятнадцать лет носит имя семьи У. Мне было пять, когда дядя Баолин женился на хрупкой, болезненной девушке, и все сказали мне звать ее тетей.

– Сейчас ими владеет жена У Баолина, Главы Трехлапого Ворона. Не так давно до нас дошли слухи, что рудники вновь ожили. Под присмотром Чи Дяня.

– Чи Дянь – не тот, кто будет работать на кого-то, он слишком горд. Только если он не видит в этом для себя выгоды.

– Нам известно, что Чи Дянь служит У Баолину уже несколько лет.

Ду Хувэй имел хороших осведомителей. Не знаю, как Чи Дянь позволил выйти этому на свет. Советник Ду все еще внимательно смотрел на меня, ожидая реакции.

– Тем лучше. Значит, он не только мой враг, но и враг Учения. Если вы позволите мне отправиться в Хэши, я доведу это дело до конца.

Ду Хувэй кивнул.

– Глава Бай позволит вам разобраться с этим делом.

– Господин Ду, могу я попросить вас об одолжении?

– Говорите.

– Я бы хотела, чтобы Цзе Цзин ничего не знал об этой… моей просьбе.

– Почему? Разве Цзе Цзин не был добрым знакомым вашей наставницы?

Ду Хувэй и правда знал слишком много.

– Именно поэтому.

Взгляд советника недоверчиво прошелся по моему лицу. Ему не стоило знать еще больше.

– Ваши тайны не должны мешать делу. Раз уж вы знаете, что главный покровитель Чи Дяня – часть императорского