Легенда о Вороне и Лотосе - Марибель Ли

случилось этим утром. Но она боролась с собственными демонами: она хотела тренироваться со мной, но признать это значило признать меня.

– Слишком рано для боя.

Вместо ответа она направила на меня меч.

– Если откажешься, значит, трусишь.

Тан-Тан и правда была упряма. Но она не была глупой.

– Что ж.

Она атаковала первой. Недостаточно быстро. Лучшая ученица, но все еще слишком прилежная.

– И Тан, забудь о правилах.

– Что? – Я застала ее врасплох, и в два шага мой меч блеснул у ее шеи.

– Не считается!

– Тогда давай, позволь себе дышать! Если хочешь победить, придется забыть все, что ты учила. Обмани меня!

Она атаковала быстрее, смелее, но слишком очевидно. Я отражала каждый удар, и ее глаза темнели. Она злилась. Недостаточно. Я хотела разозлить ее по-настоящему, так, чтобы она наконец почувствовала, как утренний ветер обжигает каждую клетку тела, чтобы она почувствовала, как ее энергия атакует острием лезвия, будто это продолжение ее самой. Я кружила вокруг, только защищаясь. Она видела, что я не атакую, и злилась сильнее. Но все еще недостаточно.

– Борись так, словно я твой злейший враг.

– Ты и так мой враг.

– Тогда ты уже мертва.

Я атаковала, и Тан-Тан с трудом удержала меч. Прежде чем она успела перевести дыхание, я опрокинула ее на землю.

– Кого ты ненавидишь больше всех? Где твоя семья?

Ее дыхание потяжелело, пальцы вгрызлись в землю, она схватила меч и со всей силой бросилась на меня. Сильнее, я чувствовала, как ее энергия готова разорвать меня на куски. Ей все еще не хватало легкости, она была упряма и прямолинейна. Но теперь я чувствовала, что она противник, который может убить меня. Этому меня научил Цзе Цзин. Даже если я была слабее и с трудом стояла на ногах, я все еще могла одержать вверх. Все дело в том, чье желание забрать жизнь сильнее. Удары И Тан становились все тяжелее, я не знала, чьи лица в зрачках заставляли ее терять контроль и рваться вихрем, полным ненависти и злобы. Она все еще делала ошибки, мой меч прощал их, потому что я не была врагом. Ее изменяющееся, дышащее лицо заставляло меня глубже втягивать воздух. Утренний воздух еще не пах солнцем, но в нем не осталось холодной росы, тянущей ко дну обрывками сна. Я дышала и чувствовала, что мое тело живет в едином танце с ее вырвавшейся злостью.

– Ненавижу тебя, ненавижу! – Ее крик звенел на острие меча.

Тяжесть сна уже рассеивалась, но на мгновение ее голос зазвенел другим, тем, который звал меня сверху. На мгновение я услышала голос отца и чуть не пропустила атаку. Мы соприкоснулись плечами, ее меч пронзил лишь воздух, но я почувствовала силу движения.

– Хватит.

Мы тяжело дышали. Ее глаза светлели. Я опустила меч и отдала ей поклон, признавая достойным противником.

– Это не значит, что ты мне нравишься. – Она пыталась вернуться к своему привычному холодному тону, но ее дыхание все еще сбивалось. – Но ты будешь тренироваться со мной?

– Почему нет?

Я улыбнулась, но уже иначе. Это был не вызов, а примирение.

– У тебя… кровь, – почти робко проговорила она.

Тан-Тан указала на мой рукав. По светлой ткани распускался кровавый лотос – красное пятно вновь открывшейся раны, подаренной ножом сяо Хуаня.

– Ничего, это не ты.

– Кто тебя ранил?

– Ребенок.

И Тан все еще пыталась убедить меня, что ей по-прежнему трудно дышать со мной одним воздухом. Как только мы умылись и сменили одежды, она вышла, не глядя на мою рану. И все-таки спустя несколько минут вернулась:

– Я отведу тебя к лекарю Гу.

2

Лекарь Гу жил в отдалении. Я только слышала, что, когда он пришел на Гору Лотоса, его длинная борода уже белела, а с тех пор пролетело уже несколько десятков лет. Говорили, будто лекарь Гу вдыхает в умирающих новую жизнь и знает все травы Поднебесной. Как бы ни преувеличивали слухи, он был одним из Трех Великих Целителей, тех, что знали о жизни и смерти больше других.

– Ты должна быть почтительна, – наставляла меня И Тан, пока мы поднимались на пятый уровень.

– Это правда, что Великий Целитель Гу так и не нашел себе преемника? – Вопрос, как все мои вопросы, возмутил ее, но чем больше она оскорблялась, тем больше информации узнавала я.

– Только Почтенный Гу может принять решение о своем преемнике. Никто бы не посмел спрашивать его.

– Даже Глава Бай?

Взгляд И Тан был готов добавить мне еще одну кровоточащую рану.

– Я слышала, что из всех Трех Великих Целителей, только почтенная Цзи Динь оставила приемника, но того постигла жестокая судьба.

– Никогда об этом не слышала.

Конечно, она слышала. Все слышали об этом. Даже в Драконьих Горах еще иногда вспоминали о Трех Великих Целителях: Гу Вэй, что мог поднять и мертвеца, Хань Шуй, что создал Семь Высших Ядов, и Цзи Динь, что всю свою жизнь отдала на поиски противоядий к ним.

– Но…

– Не знаю, – отрезала И Тан.

Я примирительно замолчала, и Тан-Тан стала смотреть чуть менее враждебно, а когда мы подошли к дому лекаря, она и вовсе приняла кроткий вид.

Старик Гу не изменился. Совсем. Возможно, он и правда знал секреты жизни, надежно хранимые им среди дыма лекарственных трав. Или это мои детские воспоминания стерлись настолько, что я уже не замечала, что вместо двух глубоких морщин, его лоб бороздят три.

– Почтенный Гу! – Тан-Тан обратилась к нему с благоговением, сравнимым разве что с тем, какое она испытывала перед Главой и советником Ду.

– Сяо Тан. – Лекарь ласково подозвал ее. На углях томился глиняный горшочек с едким дымком.

Господин Гу коснулся ее запястья и довольно покачал головой:

– Бежит твоя энергия, лучше прежнего.

Я скрыла улыбку. Как бы она ни пыталась отрицать это, тренировка со мной пошла ей на пользу.

– Почтенный Гу, я пришла к вам не ради себя, – она обернулась ко мне, – это Гао Фэнь, теперь она часть Учения.

– Гао Фэнь, – задумчиво повторил старик и жестом подозвал ближе.

Несколько секунд он смотрел мне в лицо, потом осторожно взял руку, чтобы проверить пульс:

– Скажи мне, дитя, «Фэнь» в твоем имени – птица, рвущаяся в полет, или же могила[15]?

– Берег.

Лекарь Гу задумчиво покачал головой и больше не спрашивал.

Мой иероглиф «берег» был тем же, что и «могила».

– Рана твоя не опасна, но самые опасные те, которыми мы пренебрегаем. Ты правильно сделала, что привела ее, сяо Тан.

И