Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века - Сусанна Карленовна Цатурова

подвиг Жанны д'Арк. конечно, имел больше моральную, чем военную значимость. Однако Жанна д'Арк была вскоре отстранена от боевых действий, а ее последующее пленение, обвинение в колдовстве и казнь не способствовали подъему ее авторитета в глазах современников.

Как могло случиться, что французы, поколениями любившие герцогов Бургундских, вдруг повернулись в сторону арманьяков? Тем более, что «буржский король» Карл VII был официально лишен права на трон, и этому акту присягнули почти все политические силы страны. Как бы ни хотелось верить в чудо, в то, что «христианнейший» народ Франции находился под особой опекой Божественного промысла, у победы в Столетней войне были свои герои. Сегодня мы не можем еще представить себе всю картину свершавшегося в стране процесса, определившего победу. Но приближение к ней возможно через исследование отдельных факторов, в конечном итоге способствовавших победе Франции.

Одним из таких факторов была, на мой взгляд, политика Парижского Парламента в годы гражданской войны и англо-бургиньонского правления. На ее примере мы можем понять, почему «союз двух корон» оказался непрочным эфемерным образованием, вопреки средневековой традиции объединенных королевств, различных по языку и территории.

Анализ политики Парижского Парламента требует внимания к мелочам, к подспудным процессам, так как зачастую открыто чиновники не могли выступить против «законных» властей. Поскольку анализ строится далее по проблемному принципу, необходимо представить себе сложную канву политических событий этого периода.

§ 1. Основные вехи политической жизни

В связи с болезнью Карла VI и ослаблением его личного участия в управлении государством началась борьба за первое место на вершине власти. Главными соперниками и претендентами были дядя короля Филипп Храбрый герцог Бургундский и младший брат короля Людовик герцог Орлеанский. На стороне первого были преимущества возраста и опыта: он был к началу XV в. могущественным и умелым политиком. Необходимость защищать интересы своих обширных владений, в том числе Фландрию, давала повод обвинять его в желании использовать Францию как орудие собственных, нередко отличных от французских, целей. В этом смысле герцог Орлеанский был антиподом своего соперника: любимый и верный брат короля, он считал себя самым близким к нему человеком, чьи интересы никогда не расходились с интересами короля Франции. Оба противника были умны, образованы, оба были меценатами и патронами блестящей клиентелы. Однако симпатии большей части французов и, в первую очередь, парижан были отданы герцогу Бургундскому. Для этого было немало причин: он слыл искусным политиком, с ним считались везде в Европе, его земли процветали, двор не уступал королевскому. А герцог Орлеанский имел репутацию распутного, легкомысленного и жестокого правителя; к тому же французам не внушала доверия его жена Валентина Висконти, которой молва приписывала близкое знакомство с магией и колдовством. Но главная причина недовольства, умело подогреваемая бургиньонской пропагандой, заключалась в том, что Людовик Орлеанский, будучи фактическим правителем страны в этот период, ассоциировался с ухудшением жизни, с ненавистными налогами, якобы отмененными Карлом V Мудрым на смертном одре, т. е. с ним связывали все, что кого-либо не устраивало в сегодняшней жизни. Был ли виновен герцог Орлеанский в тех или иных нововведениях или так поступил бы любой правитель на его месте, никто не разбирался; его не любили и считали тираном.

Борьба двух «партий» приняла иные формы и масштаб со вступлением на политическую арену сына Филиппа Храброго — Жана Бесстрашного. Этот неудачливый вояка имел славу «защитника христианства» и «образцового рыцаря»; так, он, в числе других, проиграл битву при Никополе и даже попал в плен к султану, что странным образом прибавило ему популярности. Открывшееся после смерти отца в 1404 г. поле битвы за опеку нал больным королем Франции вполне подходило политическим амбициям Жана Бесстрашного.

8. Жан Бесстрашный (Лувр, Париж)

В его арсенале самым мощным оружием оказались популизм и демагогия: обвиняя Людовика Орлеанского во всех бедах Франции, он сумел быстро стать любимцем страны и особенно парижан, впоследствии благодарных ему за то, что с его помощью в 1412 г. в Париже был восстановлен муниципалитет, ликвидированный королем в 1383 г. после восстания майотенов. Все эти козыри очень пригодились ему, когда в ослеплении борьбы он пошел на крайнюю меру. 23 ноября 1407 г. его люди убили герцога Орлеанского, когда тот возвращался из дворца Барбетт от королевы Изабо Баварской, чьим любовником он давно слыл. Впервые в истории страны был убит столь знатный и высокопоставленный человек. Жан Бесстрашный сам испугался и попытался весьма неумело списать свои действия на козни дьявола. На выручку незадачливому политику пришли ученые мужи из Парижского университета, давно мечтавшие возглавить общественное движение за реформы. Они предложили обществу известную со времен античности теорию тираноборчества, доказав допустимость сопротивляться тираническому правлению вплоть до убийства тирана. Однако, в отличие от идей античности и даже их последующего развития в Средние века, в данном случае речь не шла об убийстве монарха, в ней содержался призыв сопротивляться тому, кто незаконно узурпировал королевские полномочия. В зале дворца Сен-Поль доктор богословия Жан Пти произнес свою четырехчасовую речь с цитатами из Священного Писания, античных авторов, отцов церкви и легистов, ставшую апологией тираноборчества.

Страна вступила в гражданскую войну — так называемую борьбу бургиньонов и арманьяков (по имени главного политического сторонника герцога Орлеанского, его тестя Бернара д'Арманьяка)[147]. Франция разделилась на партии, группировки, кланы, в войне так или иначе участвовали все. Воспользовались ею и внешние враги: в августе 1415 г. английские войска высадились во Франции.

Ряд внушительных поражений французской армии закончился катастрофой 25 октября 1415 г. при Азенкуре, когда погиб цвет дворянства страны. Вскоре альтернативы переговорам о мире не оказалось: страна разделена на враждующие партии, экономика в упадке, король Карл VI — лишь тень короля, нет армии, денег, последний оставшийся в живых сын короля запятнан убийством своего дяди Жана Бургундского и потерял право на престол «христианнейшего» королевства Франции.

И до этой даты обе партии прибегали к помощи англичан, но с 1415 г. вопрос о союзе с Англией стал решающим фактором в политической борьбе. Англичане выбрали бургиньнов: последние выглядели сильнее, к тому же никогда не выказывали враждебности Ланкастерам, да и связь Фландрии, которой владел герцог Бургундский, с английской экономикой была мощным стимулом. У партии арманьяков не было выбора, кроме как стать силой национального единства.

Позиции бургиньонов подкрепил и поступок королевы Франции Изабо Баварской: еще в ноябре 1417 г. она бежит из Парижа к герцогу Бургундскому. Правлению арманьяков в Париже оставались считанные месяцы. 29 мая 1418 г. парижане, всегда симпатизировавшие бургиньонам и ждущие от них долгожданных реформ, открыли ворота Парижа войскам