Тверской бульвар - Чингиз Абдуллаев

— Извините, — произнес Денис Александрович, — это звонилдежурный. Он сообщил, что погиб мальчик, с которым вы вчера говорили. Только ивсего. Понимаю, что информация была неполной. Но согласитесь, по телефону всеравно ничего нельзя рассказать. Мы ждали, когда вы приедете.

— В следующий раз позвоните сами, — предложила я ему, —считайте, что ваши извинения приняты. Я говорила с Григорьевым о пропавшемКосте Левчеве. И мне показалось, что Антон знал, почему пропал его друг. Или покрайней мере знал, что в последнее время происходило с его бывшим товарищем.

— Он вам сказал?

— Нет, не успел. Я выбежала, чтобы отключить сирену моегоавтомобиля. А когда вернулась, мальчик уже спорил со своим дедушкой. У него дедпрактиковал «армейские» методы воспитания. Считал, что именно таким образомможно отучить подростка от употребления наркотиков. И в результате у него былипостоянные конфликты с внуком.

— Выходит, дед был прав, если у внука были такие знакомые, —недобро улыбнулся Сердюков.

— Лучше бы внук дружил с дедушкой и не ходил ночами постройкам, — возразила я майору. — И я думаю, что мы просто теряем время. Нужносрочно допросить третьего друга из этой компании. Все, с кем я разговаривала, водин голос утверждали, что Антон и Костя дружили с Икрамом Зейналовым из ихкласса. Нужно его срочно допросить. У мальчиков не бывает тайн друг от друга.Вполне возможно, что он знает нечто такое, за что могли убить его товарищей.

Игнатьев посмотрел на майора.

— Она права, — кивнул он, — нужно срочно выезжать. У тебяесть адрес этого парня?

— Конечно. Мы его допрашивали в первый день, когда поступилозаявление об исчезновении Левчева. Ничего он не знал, был очень напуган. А вкоридоре его ждал отец и еще двое братьев. Они обычно ходят такой большойкомпанией, как будто могут помочь своему родственнику, если его решатзадержать, — сказал с некоторым пренебрежением Сердюков.

На этот раз я подумала, что его нельзя подпускать не толькок детям, но и ко всем остальным. Вообще к работе с людьми.

— Поехали, — решил Игнатьев, — не будем терять время. Ядумаю, госпожа Моржикова согласится с нами проехать? Может, вы сумеетепоговорить с мальчиком лучше, чем мы? Нужно понять, что происходит. Сейчас мыотправили тело на вскрытие, но уже понятно, что мальчик погиб в результатепадения. И свидетели уверяют, что его именно толкнули.

— Может, этот азербайджанец и толкнул? — недовольно вставилСердюков. — Нужно проверить, где он был вчера.

Ему явно не нравилось, что этим делом будут заниматьсявместе с ним еще двое людей из прокуратуры и адвокатуры. Сердюков предпочел бысвоих костоломов, чтобы обработать и свидетелей-таджиков, имальчика-азербайджанца.

— Вызывай машину, — приказал Игнатьев, — и позвони ребятамна стройку. Может, они там что-то уже обнаружили.

Я подумала, что этот лысый прокурор начинает мне нравитьсясвоим отношением к делу.

Стереотипы существуют у всех. Я подсознательно запомнилафразу об отце и двух братьях, приехавших во время допроса Икрама в милицию.Воображение рисовало небритых мужчин с рынка, от которых плохо пахнет и которыевообще не знают русского языка. Но семья Зейналовых жила в обычномдвенадцатиэтажном кирпичном доме на четвертом этаже в неплохой четырехкомнатнойквартире. Нам открыла дверь миловидная женщина средних лет. Волосы у нее былиаккуратно уложены, и я отметила, что она красит их хорошей краской. Илипользуется хной — это такое средство из Ирана, которое окрашивает волосыгораздо лучше любой краски. Про хну я знаю, много о ней слышала и дажепривозила ее подругам из Баку, куда дважды ездила за последние десять лет попоручению Марка Борисовича.

— Здравствуйте, — приветливо произнесла женщина, глядя нанас. По-русски она говорила почти без акцента. — Вам кого?

— Это квартира Зейналовых? — уточнил Денис Александрович.

— Да. — Женщина вдруг поняла, зачем мы пришли, инахмурилась. — Вы опять за Икрамом? Только мучаете бедного мальчика, совсем егозадергали.

— Он дома? — недовольно спросил Сердюков.

— Вы из милиции? — Было заметно, что она нервничает. Какбудто милиция хуже бандитов. Хотя для кавказцев, наверное, наша родимая милицияиногда бывает хуже обычных грабителей.

— Я из прокуратуры, — пояснил Игнатьев, — извините, чтовынуждены беспокоить вас дома. У нас очень важное дело. И я думаю, что выдолжны нам помочь.

— Должна? Почему? Почему вы думаете, что я должна вампомогать?

— Дело в том, что сегодня ночью погиб второй товарищ вашегосына. Из той же самой компании, в которой был ваш мальчик. Двое из троихпогибли, и у нас есть все основания полагать, что их убили. Вы понимаете, какнам важно поговорить с вашим сыном, отбросив все формальности?

— Убили? — Женщина даже вскрикнула, настолько ее поразилоэто известие. — Кого убили? Антона?

— Тише, — попросил Денис Александрович. — Нас может услышатьваш сын. Не нужно, чтобы он узнал об этом раньше, чем мы с ним увидимся.

— Входите, — разрешила она, — только, пожалуйста, снимитеобувь. У нас так принято. Я знаю, что в Москве неудобно об этом просить гостей,но у нас нельзя ходить по квартире в обуви. Извините меня еще раз. Я дам вамтапочки.

Мы переглянулись. Вот так. И нужно снимать обувь. Раз пришелв чужой дом без санкции на арест или обыск, будь добр подчиняться требованиямхозяев. По большому счету, я считаю это требование очень разумным. Почему нужнонести грязь с улицы в квартиру? Ведь у себя дома вы надеваете тапочки уже вприхожей. В общем, мы переобулись и стали выглядеть довольно смешно. ОсобенноСердюков. Он выше меня ростом на целую голову, но размер ноги у него сорокпервый, почти как у меня. Можете себе представить? Такой косолапый медведь сочень маленькими ступнями. Хозяйка явно не рассчитала, выдав ему самые большиетапочки, ведь ростом он выше нас всех. И в этих тапочках майор выгляделнесколько неуклюже и смешно. Очевидно, он это понимал и поэтому злился ещебольше. Мы прошли в гостиную, где было чисто и убрано. Я тут же вспомниластатьи наших журналистов о приезжих кавказцах и азиатах, которые привыкли житьв грязи и не соблюдают правила санитарных норм, принятых в наших домах. Мы селиза стол.

— Прежде чем вы позовете вашего сына, — обратился к хозяйкедома Денис Александрович, — я хотел бы узнать, где был ваш мальчик вчеравечером.

— Вы его подозреваете? — испугалась она.

— Нет. Но нам нужно знать.

— Вчера вечером мы были в гостях у наших родственников.Вместе с Икрамом. Примерно в одиннадцать вечера мы вернулись. Там было многолюдей, все могут подтвердить, что мой сын был вместе с нами.