Тверской бульвар - Чингиз Абдуллаев

Он уже выходил из дома, когда раздался телефонный звонок.Виктор поднял трубку и начал говорить. Он говорил глухо и односложно. Яприслушалась. Обычно он говорит громче и веселее. Неужели у него кто-топоявился? В жизни не поверю. Но почему он старается говорить так, чтобы я егоне услышала? Нет, я решила, что не имею права долго валяться в постели. В концеконцов, мне уже тридцать девять лет и нужно бороться за свое счастье. Яприподнялась на локте, и в этот момент в комнату вошел Виктор. У него былорастерянное лицо, какой-то непонятный взгляд.

— Позвонили из милиции, — глухо сообщил он, — они хотят,чтобы ты срочно приехала.

— Что случилось? — Мне не каждый день звонят из милиции.Вернее, никогда не звонят.

— Там нашли погибшего парня. Они просят тебя срочноприехать, — пояснил Виктор.

— Нашли? — Я выскочила из постели. — Значит, они нашли Костюи он все-таки погиб?! — Я ведь с первого момента так и думала, но боялась себев этом признаться. Эти игры с наркотиками до добра не доводят. А если он ужеделал уколы, то был в таком состоянии, что не совсем представлял себе, гденаходится. По ту или по эту сторону жизни. Я бросилась к шкафу, чтобы одеться.Нужно увидеть Левчева и его супругу. Какое горе для них обоих! Викторвнимательно следил за мной не двигаясь. Я начала одеваться. Потом поняла, чтопроисходит что-то непонятное. Но Виктор молча следил за мной и ничего неговорил. Почему он не уходит на работу? Что произошло? Я повернулась к нему:

— Что еще?

— Мальчик погиб, — повторил Виктор.

— Я поняла. Вчера его отец был у меня. Он просил меняпредставлять их интересы в милиции и в прокуратуре. Вот поэтому мне ипозвонили. Почему у тебя такое лицо? Они ищут этого мальчика уже несколькодней. К сожалению, он принимал слишком большие дозы и его уже невозможно былоспасти.

— Они сказали, что ты вчера с ним разговаривала…

— Господи, какая глупость! — Я снова повернулась к шкафу,продолжая одеваться. — Я не могла с ним разговаривать. Он исчез из дома три дняназад. Они что-то путают.

— Ничего они не путают. Его мать сказала, что ты вчера к нимприходила домой. А сегодня утром парень погиб.

Я замерла. Медленно обернулась к мужу.

— Как фамилия погибшего? — спросила я, уже зная ответ. Ноэтого не может быть! Этого просто не может быть. Секунда показалась мневечностью. Но Виктор назвал фамилию, и не осталось никаких сомнений.

— Григорьев. Антон Григорьев. Они просят тебя срочноприехать в милицию.

Я сделала несколько шагов и села на кровать, опустив голову.Какой ужас! Неужели я спровоцировала мальчика своим глупым допросом? Неужели онпогиб из-за меня? Нет, я такого просто не выдержу. Я не знаю, что мне делать.Выходит, что я начала поиски одного и невольно стала виновником смерти другого.Наверное, его так довели дома эти разговоры и деспотичный дедушка, что он решилпокончить с собой. Какая я дура! Нужно было его остановить, уговорить остаться,поговорить с ним более подробно. Виктор стоял рядом и смотрел на меня,очевидно, понимая мое состояние. Смотрел и молчал. Вот за это я его люблю.Виктор умеет сочувственно молчать и не дергать человека в такие минуты. А этоочень редкое качество.

Целых пять минут я просидела на кровати полуодетая,размышляя, как мне быть. Если мальчик погиб после разговора со мной, то мневполне могут инкриминировать статью «доведение до самоубийства». И адвокатпонадобится уже мне самой. Причем очень хороший адвокат. Я действительно вчеравечером была у Григорьевых, даже пила у них дома чай с медом. И у насдействительно был непростой разговор. Потом Антон поругался с дедушкой исбежал. Но формально сбежал после разговора со мной, что тоже правда. С дедомон ругался каждый день, а со мной поговорил только вчера. Вот так… Я посмотрелана Виктора:

— Ты опоздаешь на работу.

— Если хочешь, я поеду с тобой, — предложил он. Какоймолодец! Но рядом с ним я буду чувствовать себя вообще незащищенной. Как будтои его могут посадить в тюрьму за мою глупую оплошность. Нужно будет доказывать,что наш короткий разговор не мог спровоцировать мальчика на самоубийство. Ипоэтому я решительно сказала:

— Нет. Не нужно. Я должна сама во всем разобраться. Иначекакой я, к черту, адвокат, если не смогу сама постоять за себя? У меня естьтакой босс, как Марк Борисович. Он обычно своих в обиду не дает. А тыотправляйся на работу, но только не выключай свой мобильный.

Он явно колебался.

— Все будет в порядке, — я даже смогла улыбнуться, — уезжай.Я тебе перезвоню.

Виктор наклонился, поцеловал меня и молча вышел из комнаты.Потом я услышала, как он осторожно закрыл входную дверь. И вскочила с постели.Господи, как могло такое случиться? Надо прямо сейчас поехать в милицию, чтобыузнать, как погиб мальчик. Что он сделал? Воображение рисовало мне самыестрашные картины. Я оделась, с трудом сдерживая свои эмоции. На всякий случайзаглянула к Саше. Он спал, разметав руки по кровати.

Я успела забежать в ванную комнату, умыться, почистить зубы,навести некоторый порядок на лице, даже причесаться. Но все это делаламашинально, продолжая думать о несчастном мальчике. Наконец уже черезпятнадцать минут после ухода Виктора выбежала из дома. Я была в такомсостоянии, что мне было бы лучше не садиться за руль. Но бежать до станцииметро далеко. Поэтому я все-таки села за руль, стараясь успокоиться, сосредоточиться.Мне нельзя попадать в аварию. Сегодня никак нельзя. Я закрыла глаза ипостаралась взять себя в руки. Нужно думать о чем-то приятном, но о чем я могладумать в такой момент? Только о несчастном подростке. Нужно переключиться. Очем мне вчера говорил Виктор? Что-то приятное и счастливое. Не могу вспомнить.Он говорил мне… Почему Антон так поступил? Что его толкнуло? Неужели нашразговор? Не может этого быть… Что мне вчера говорил Виктор? Что-то важное…Выходит, у Антона была какая-то тайна, которую я не смогла узнать. Может, иКостя так ушел из жизни и поэтому его не могут найти? Коллективные самоубийстваподростков. Кажется, о таком писали. Но так бывает у девочек. Массовая истерия.Или у мальчиков бывает тоже? Особенно если психика нарушена приемом наркотиков…Так о чем же мне говорил вчера Виктор? Он собирается купить новую квартиру.Правильно. Новую квартиру на Тверском бульваре. Это моя мечта, о которой я емудавно говорила.

Я выехала, стараясь двигаться как можно более аккуратно,заставляя себя думать только о том, как я веду мой автомобиль.

В управление милиции я приехала не скоро. Но на этот раз неиз-за пробок. В это утро я была осторожна как никогда. На этот раз новыйдежурный ничего не переспрашивал. Как только услышал мою фамилию, так сразу иотправил меня в нужный кабинет. Когда я туда вошла, там кроме знакомого мнемайора Сердюкова сидел еще мужчина лет сорока, невысокого роста, с гладковыбритым черепом. Он как раз сидел на месте Сердюкова, а тот расположился рядомс ним, из чего я сразу сделала вывод, что этот лысый либо начальник майора,либо приехал из прокуратуры. Сейчас такая мода: когда у вас мало волос, выдемонстрируете свое пренебрежение ко всему миру и к своей шевелюре, выбриваячереп наголо. Мне не нравятся такие типы, и поэтому я нахмурилась. При моемпоявлении неизвестный поднял голову, и я увидела его глаза. Очень цепкие,колючие и проницательные. Такие глаза бывают у умных следователей и толковыхпрокуроров. Он и оказался прокурором, тем самым старшим помощником, о котороммне вчера говорил Сердюков.