Тверской бульвар - Чингиз Абдуллаев

— Здравствуйте, — негромко сказал он, — я ДенисАлександрович Игнатьев, старший помощник прокурора города. А вы, очевидно,госпожа Моржикова?

— Да. — Я вошла в комнату и уселась без приглашения насвободный стул.

На Сердюкове был все тот же мятый костюм и короткий галстук,что и вчера. Неужели он и рубашку не меняет два дня? А вот в Европе считают,что нельзя два раза подряд появляться на работе в одной и той же одежде, иначеколлеги могут решить, что вы не ночевали дома. Я понимаю, что у нас не Европа,но все равно нельзя в таком виде приходить на работу. Но Сердюков в подобныетонкости явно не вникал. Он носил свой мятый костюм и свой короткий галстук, недумая о том, какое впечатление его одежда производит на окружающих.

— Вы представляете интересы семьи Левчевых? — спросил меняДенис Александрович.

— Да. Что случилось? Почему погиб мальчик? Мне позвонилиутром и сказали, что погиб Антон Григорьев. Это правда?

Игнатьев мрачно кивнул. Сердюков, сидевший рядом с ним,громко засопел.

— Вы вчера после разговора со мной отправились домой кГригорьевым, — угрожающе начал майор, — нам сообщили об этом его родные.Мальчика не было дома, и вы его довольно долго ждали. А потом потребовали у егородственников разрешить вам поговорить с ним наедине. После вашего разговора онсбежал из дома…

— Это неправда, — устало перебила я его, — мы с нимдействительно поговорили без свидетелей, но потом грузовик, стоявший рядом смоим автомобилем, задел мою машину и я вынуждена была выйти из дома, чтобы отключитьсирену. У меня на машине до сих пор свежая царапина. А когда я вернулась, тоуслышала, как внук пререкался с дедом. И когда я, войдя, попыталась продолжитьразговор, он сбежал.

Сердюков взглянул на Игнатьева.

— Нам рассказали несколько иначе, — сообщил мне помощникпрокурора. — Согласитесь, что родственников можно понять. Они в такомсостоянии…

— Я, конечно, понимаю. Но обвинять меня в том, что ясознательно подтолкнула мальчика к самоубийству…

Они снова переглянулись. Ой как мне не понравились ихвзгляды! Почему они так переглянулись? Я сказала что-то не так? Что именно янеправильно сказала?

— Кто вам говорил, что вас обвиняют в самоубийствеподростка? — вдруг спросил Игнатьев.

Я ожидала любого вопроса, какого угодно, но только не этого.Надеюсь, что они понимают, зачем меня сюда позвали. Если мальчик жив, то к чемунужно было меня так срочно вызывать в милицию?

— А он жив? — Я готова простить им все мое волнение, лишь быАнтон оказался жив.

— Нет, — развеял мои надежды помощник прокурора, — он погиб.Сегодня ночью. Но он не покончил самоубийством. — Следующие два слова поверглименя в шок: — Его убили.

— Что? — Мне показалось, что я ослышалась.

— Его убили, — мрачно подтвердил Игнатьев. — И никто вас необвиняет в его самоубийстве. Поэтому мы и пригласили вас, чтобы узнатьподробности вашего последнего разговора с ним.

— Как это — убили? — Мне казалось, что я готова к любымнеожиданностям. К любому развитию ситуации. Но убийство?!. Кто и зачем могзахотеть убить несчастного подростка?

— Повторяю, — ровным голосом произнес Денис Александрович, —вчера ночью Антона Григорьева убили. Сразу после разговора с вами он выбежал издома и отправился на Курский вокзал. У него был с собой мобильный телефон, ноон никому не звонил. Кто-то позвонил ему. Мы уже проверили — это был звонок изтелефонного автомата на вокзале. Там идет стройка, рядом с вокзалом. Он вошелтуда примерно в десятом часу вечера. И поднялся наверх. Двое работавших тамстроителя увидели его примерно на высоте четвертого этажа. Парень с кем-то тамразговаривал. Затем этот неизвестный вдруг резко толкнул Антона. Тот полетелвниз. Строители не успели задержать убийцу, но сразу позвонили в милицию ивызвали «скорую помощь». Однако мальчик погиб еще до того, как туда приехаливрачи и сотрудники милиции.

— Как это — погиб? — Я не знала, как мне реагировать. До сихпор это дело казалось мне трагедией подростков, злоупотребляющих наркотическимисредствами. А теперь еще и убийство. Хотя чему я удивляюсь? Наркотики всегдарядом с мафией, убийствами, деньгами, вымогательством, коррупцией. Всевзаимосвязано. Звонок с вокзала из обычного автомата… Я вспомнила.

— Подождите, — от волнения я подняла руку, — ведь пропавшемуКонстантину Левчеву тоже кто-то звонил. Даже два раза. И вы не смогли выяснить,кто именно ему звонил.

— Мы тоже об этом подумали, — согласился Игнатьев, — поэтомусейчас все проверяем еще раз. Вполне вероятно, что убийца использовал похожуюсхему. Вызвал Левчева на стройку и убил его там. Наши сотрудники уже проверяютстройплощадку. На всякий случай мы задержали обоих строителей. Эторабочие-таджики, которых мы тоже проверяем. Но они никогда не слышали ни осемье Левчевых, ни о семье Григорьевых.

— Может, эти таджики как-то связаны с наркоторговцами,которые поставляют наркотики и дети об этом узнали? — У меня сразу началоработать воображение, и я была готова начать расследование немедленно.

— Это типичные лимитчики, которые вообще плохо владеютрусским языком, — пояснил Игнатьев. — Конечно, мы все проверим. Но такая версияпредставляется мне слишком экзотической. И знаете почему? Если бы за убийствамимальчиков стояла мафия, они не стали бы убивать таким образом. Зачем вызыватьподростков на стройку, рискуя, что они просто не придут? Для чего устраиватьтакую нелепую казнь, когда можно этот вопрос решить гораздо проще. Еслиподростки каким-то образом достают наркотики или узнали нечто важное о наркоторговцах,их можно вызвать и ликвидировать прямо на месте. Мафия так и поступает.Профессионалы не выбрасывают своих обидчиков на стройках, тем более если этоподростки. Правда, итальянская мафия любила «закатывать» свои жертвы в бетон,но те времена уже давно прошли. И здесь не Италия.

По-моему, он просто издевался надо мной. Выходит, я должнарадоваться убийству мальчика? Иначе меня обвинили бы в его самоубийстве? Но яне могла этому радоваться, перед моими глазами стоял мой Саша. И взгляд АнтонаГригорьева. Если бы не его дедушка. Если бы не этот старый придурок, которыйвсе испортил.

— Зачем вы меня позвали? — начала я заводиться.

— О чем вы вчера говорили с мальчиком?

— Вам не кажется, что вы не имеете права меня об этомспрашивать? Есть обычная адвокатская тайна, и я представляю интересы семьиЛевчевых в этом деле…

— Хватит, — перебил меня Сердюков, — здесь не в игрушкииграют. Мальчика убили, а вы отказываетесь нам помочь…

— Не отказываюсь, — окончательно разозлилась я, — просто незабывайте, что я не лимитчик-таджик, а представитель адвокатской конторыРозенталя, знающая свои права. И поэтому не давите на меня. Я уже не говорю овашем утреннем звонке. Нужно было сразу объяснить, что именно произошло. Моймуж из-за вашего звонка чуть сердечный приступ не получил.