Сердце зимы - Хелена Хейл

и до сих пор уверена в том, что идея была дурацкой. Но мне так хотелось, чтобы у Дани осталось что-то на память обо мне и этом лете, что я не смогла удержаться. Я нашла каучуковую цепочку с металлической застежкой и небольшую круглую форму для заливки смолой. Внутри я нанесла краску так, чтобы фон напоминал пламя, а на нем выложила крохотный пистолет размером с муравья и две малюсенькие веточки гипсофилов.

– Вот, – я протянула поделку Дане, – надеюсь, тебе понравится. Просто на память. Я подумала, что лето подходит к концу и…

Даня крепко сжал мою руку и перебил:

– Спасибо, Агата. Прекрасная работа. И мне ни капельки не смешно. – Даня произнес эти слова с такой болью, что внутри у меня все свернулось, как молоко из-под коровы. – Мы уезжаем двадцатого числа.

К этому удару я была не готова. Упала на стул напротив и уставилась на свои пальцы.

– Так скоро.

– Да.

Столько всего мне хотелось сказать, и в то же время не говорить ничего, потому что нужных слов все равно не подобрать.

– Можешь застегнуть ее, пожалуйста? – попросил Даня, касаясь моего локтя. Эти мимолетные прикосновения творили со мной невообразимое.

– Правда?

Счастливая улыбка появилась на моем лице, когда Даня кивнул.

– Конечно!

Подвеска отлично гармонировала с его глазами. Довольная, я улыбнулась и прижала руки к груди.

– Я тоже кое-что принесу тебе в следующий раз. А где дедушка, кстати?

– Дед спит, ты разве не слышишь храп из чулана? – хихикнула я.

– Теперь расслышал. Ты когда-нибудь играла на приставках?

– Я, по-твоему, совсем динозавр?

– Хотел предложить тебе пойти в дом на левой стороне. Это дом моей прабабушки, но из-за болезни ей пришлось остаться в Москве, а у меня есть ключи. Погулять, боюсь, не получится, нас ветром унесет.

– Хорошо, пойдем! Только дедушке записку оставлю.

Нацарапав дедушке послание, я прикрепила лист магнитом к холодильнику. Мы с Даней вышли из дома и пошли на левую сторону. Я узнала дом, к которому мы пришли: голубая краска на бетоне облупилась, фундамент был покрашен в черный. Окна закрыты металлическими ставнями. На участке лежал поваленный ствол тополя, а к нему была прибита скамья. Однажды мы с отцом приходили сюда в гости, чтобы продать молочные продукты.

– Внутри могут быть мыши, – предупредил Даня.

– Не самое страшное из того, что можно обнаружить в деревне.

С шумом распахнув дверь, Даня вошел на застекленную веранду. Стекла покрывала паутина, пахло сыростью. На веранде стояли ведра, в которых лежали ковшики, а также сундук и чугунная сковорода. Когда-то ведра наполняли водой из колонки, которая торчала из земли прямо у крыльца. Даня прошел к розетке и подключил переходник, протестировал свет – включился.

– Слава богу! Переживал, что здесь не будет электричества, – выдохнул он.

Я осматривала дом: темно-коричневые деревянные полы в комнатах покрыты небольшими цветастыми ковриками. После сенцев шла комната и чулан с печкой, далее дверь в одну большую комнату с тремя кроватями, в которой был виден относительно новый телевизор и «Плейстейшен» одной из первых моделей. Даня все подключил и вытащил коробки с дисками, предоставляя мне выбор.

– Боюсь, я ни во что играть не умею, кроме «Мортал Комбата».

– А «Резидент Ивл»?

– Это бродилка?

– Да, про зомби. Можем сначала в «Мортал», а потом в зомби.

– Давай!

Даня не стал снимать ставни, а потому мы включили напольный торшер в комнате, для более уютной атмосферы. Если бы я знала, что собой представляет «Резидент Ивл», попросила бы включить основной свет. Так страшно мне не было даже во время просмотра ужастика. Даню забавляли мои крики, но я переживала за свои нервы и попросила вернуться к «Мортал Комбату», так и не пройдя уровень – одной встречи с главным зомби мне было достаточно.

За играми время пролетело быстро, за ставнями невозможно было понять, что творится на улице, а шум игры перебивал звуки снаружи. Когда мы наигрались и выключили телевизор, я достала телефон, чтобы взглянуть на время – уже девять вечера! И как бы мне ни хотелось остаться с Даней, нужно было возвращаться к дедушке, помочь ему с процедурами. Только я поднялась с пола на ноги, как раздался звук разбитого стекла.

– Это где?! – на вдохе выдала я.

– Кажется, веранда.

Даня быстро прошел сквозь комнаты, и действительно, в одном из стеклянных квадратиков веранды красовалась дырка, а на полу лежал камень, булыжник.

– Интересно.

– И странно, – поддержала я. – Может, ветер? Вон как завывает!

Даня вышел на улицу и осмотрелся, обошел дом, вышел за забор – никого. Я исследовала лес вокруг дома, но тоже никого не увидела. К этому времени начался поистине шквалистый ветер и зарядил ливень, а возможно, мелкий град, потому что по голове било будь здоров!

– Пойдем, провожу тебя! – крикнул Даня, возвращаясь на участок.

– Не глупи, как ты потом будешь возвращаться?! Твой дом рядом, а я сама дойду.

– Нет, даже не спорь. Я провожу тебя, – настоял он.

Я закатила глаза, набросила капюшон, и мы перебежками отправились к моему дому. В поле укрыться было негде, поэтому мы старались не останавливаться, лишь изредка, когда ветер не давал идти.

– Агата, тогда, в домике на дереве, я хотел сказать, что мне тяжело будет уехать, потому что… – заговорил Даня, его речь перебивал гром.

Я же, осознав, что он собирается произнести, чуть не споткнулась на ровном месте.

– Дань, ты не обязан.

– Но я хочу сказать! Ты нравишься мне. И ты прекрасна. И, черт возьми, я больше не могу с этим бороться.

Он остановился в поле, на том самом месте, где я обычно медитировала и где Виталик меня обслюнявил.

– Я не хочу, чтобы ты думала, что для меня это просто развлечение. Меня тянет к тебе. Но ты ведь понимаешь, что скоро мы разъедемся, и я больше не могу делать вид, что этого не произойдет.

– Я знаю.

Губы дрогнули, от холода и переживания меня затрясло. Я подошла ближе и посмотрела в его глаза – в них искрилось возбуждение и волнение.

– Поэтому и говорю, что ты не обязан мне ничего объяснять. Я ни на что не рассчитывала. Но я счастлива, что познакомилась с тобой. И ты… – Я закусила губу, подбирая слова.

Кофта вымокла насквозь. По голым рукам Дани хлестал ливень.

– Что-то тянет меня к тебе, и я не могу найти этому объяснения. Но я не могу позволить себе перейти черту, понимаешь? Я останусь здесь, а ты уедешь, и каково нам будет после?

– У нас есть еще двенадцать дней. Давай думать о