Лантерн. Наследники - Татьяна Нефедова

братьям — по завещанию их хозяина. Он считал себя человеком прогрессивных взглядов, совершал благородные поступки, но, честно говоря, это капля в море — ведь он был владельцем восьмидесяти тысяч крепостных.

Мадам потребовалось несколько минут, чтобы переварить услышанное. Алекс тем временем, опираясь на новые данные, пытался вычислить, в каком году оказался. «Когда отменили крепостное право? Ну, давай, давай! — понукал он себя. — В 1860, нет, в 1861, кажется. Плюс четырнадцать, значит, сейчас 1875 год. Обалдеть!»

— Какая разница! — подытожила свои размышления Николашина теща. — Все равно у вас рабский род. Теперь понятно, почему ты такой никчемный! Значит, мой отец воевал против твоего деда?

— Простите, мадам Матильда, насколько мне известно, мой дед не участвовал в боевых действиях. Он спасал ценности из горящей Москвы.

— А кто ее, по-твоему, поджигал? — насмешливо спросила мадам.

— Москву сожгла армия Бонапарта, — осторожно ответил Алекс, мысленно сопоставляя мнение Николаши со школьной программой.

— Как бы не так! Мой отец рассказывал, что русские сами уничтожили город, чтобы наш император со своей армией не смог переждать в нем зиму. Еще он рассказывал, что русская армия оставила в Москве несколько тысяч раненых солдат, и почти все они погибли. Разве не дикари?! Англичане при Ватерлоо помогали раненым французам на поле боя, а вы своих бросили!

Она снова ненадолго умолкла.

— После Ватерлоо и второго отречения Наполеона Бонапарта полк моего отца расформировали, и он, наконец, окончательно вернулся домой. Многие сторонились его, потому что он оставался с императором даже в первой ссылке, на острове Эльба. И потом, когда Бонапарт сбежал и высадился во Франции, — тоже. Уж не знаю, почему отца не тронули после возвращения Бурбонов! Люди говорили, что он продал душу дьяволу — воевал в действующей армии тринадцать лет, и остался цел. Как могло такое случиться?!

Провал военной операции Бонапарта в России привел к созданию европейской коалиции, противостоять которой истощенная наполеоновская армия не сумела. Войска союзников вошли в Париж, и 6 апреля 1814 года французский император был вынужден отречься от престола. 20 апреля он отправился в ссылку на остров Эльба, условия которой были весьма почетными, а 24 апреля после 20 лет эмиграции из Англии во Францию прибыл наследник династии Бурбонов король Людовик XVIII.

Смута, охватившая французское общество в результате реставрации Бурбонов, и разногласия в победившей коалиции по поводу дальнейшего переустройства Европы дали Бонапарту шанс на возвращение к власти. В его распоряжении на острове Эльба были военные подразделения численностью более 1600 человек, в том числе артиллерийская батарея и флот из 8 кораблей, на которых в ночь на 25 февраля 1815 года он покинул остров вместе с небольшим, но фанатично преданным ему войском. Через 20 дней Наполеон без единого выстрела вошел в Париж, по пути многократно увеличив численность своей армии за счет королевских солдат, переходивших на сторону обожаемого императора. Людовик XVIII бежал в направлении бельгийской границы.

Многие во Франции были рады возвращению императора, зато Европа встретила его враждебно. Обещаниям оставаться в существующих границах никто не верил, попытки рассорить европейских монархов не имели успеха. Союзники твердо решили уничтожить Наполеона, опасаясь не только его территориальных претензий, но и показного либерализма. Ключевым событием новой войны, развязанной Бонапартом, стала битва при Ватерлоо, поражение в которой подорвало его веру в успех. Он даже принял яд, но остался в живых.

22 июня 1815 года император второй раз отрекся от власти, а 15 июля сдался англичанам, которые сослали его на остров Святой Елены — в этот раз как можно дальше от берегов Европы.

Период между возвращением Наполеона Бонапарта на французский престол и его вторым отречением получил название «100 дней».

— Ты, наверное, удивляешься, зачем я тебе об этом рассказываю? Сейчас поймешь! — усмехнулась мадам Матильда. — Дай-ка присяду, устала что-то.

Она положила молоток, выдвинула из темноты замызганный табурет и уселась, исподлобья бросив на Алекса цепкий взгляд.

— Старый дурень уверял, что Наполеон Бонапарт бежал с острова Святой Елены, а вместо него там остался двойник. Не знаю, правда это или нет, но отец был уверен, что однажды встретил императора на постоялом дворе. Хотя тот должен был находиться в изгнании.

Чем дальше, тем более интригующей становилась история, которую рассказывала мадам. Алекс уже подзабыл, как неласково она его встретила.

Николашина теща, тем временем, продолжала:

— Отец говорил, что император вместе с двумя спутниками сидел в темном углу и старался спрятать лицо. В конце концов ему понадобилось выйти во двор, вот тогда отец его и приметил. Он бросился к императору, но тот приложил палец к губам. Отец поклялся, что никому ничего не расскажет, и Наполеон Бонапарт подарил ему что-то на память. Старый черт молчал долгие годы. Он впервые рассказал об этой встрече, когда останки императора перевезли с острова Святой Елены в Париж. Так вот, он утверждал, что в саркофаге в Доме Инвалидов покоится не Бонапарт, а один из его слуг, двойник, который провел в ссылке последние пять лет вместо своего господина.

Алекс не выдержал:

— И что это был за подарок, мадам Матильда?

В ответ женщина недобро сверкнула глазами.

— Если б я знала! Отец не признался, что именно дал ему император. Только повторял, что это было нечто ценное и что подарок хранится в тайнике, который он сам соорудил в нашем доме. Помню, он часто показывал нам свои корявые пальцы и приговаривал: «Эти руки помнят не только приклад карабина, они не разучились работать! Глупые гусыни никогда не доберутся до моего тайника!»

— Гусыни? — не понял Алекс.

— У отца и матушки нас было трое, три дочери. Он часто ворчал, что его на старости лет окружают одни бабы. Отец презирал матушку и всех нас и звал гусынями.

«Интересно, почему глупые гусыни, а не глупые куры или глупые утки? — мысленно усомнился Алекс. — Разве гуси глупее других птиц?»

Он уже открыл было рот, чтобы озвучить свои сомнения, но, взглянув на мадам Матильду, задал более уместный вопрос:

— Неужели отец так и не сказал вам, что в тайнике?

Мадам отрицательно мотнула головой.

— Когда я забеременела, мы надеялись, что, наконец, будет мальчик. Но опять родилась девчонка. Все были разочарованы, но отец почему-то заинтересовался внучкой. Он захотел назвать ее Жозефиной в память о своей обожаемой императрице. Я согласилась, чтобы его умаслить.

На Алекса навалилась незнакомая слабость. Дрожь в коленях заставила его сесть на землю.

— Жозефина стала его любимицей, — продолжала мадам Матильда, настороженно наблюдая за зятем. — Все время крутилась около деда, слушала военные байки, пересказывала ему деревенские сплетни. Мы ждали,