Лантерн. Наследники - Татьяна Нефедова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Помнишь, ты показывал мне фото своих граффити? — спросила она Алекса. — По-твоему, граффити — это искусство или массовая культура?
— Граффити?! — с восторгом отозвалась Изабель.
— Граффити?! — в один голос с нею возмущенно воскликнул Дед, вздернув брови на предельно доступную для них высоту. В его системе социальных сигналов такая реакция выражала крайнее несогласие.
— Подожди, Эдвард! — остановила отца Изабель. — Граффити стали частью современной культуры. После выставки в Большом Дворце в Париже это свершившийся факт.
— Туда ему и дорога! — проворчал старик.
Живой ум и жизнелюбие Деда делали ему честь. Он двигался в ногу со временем, но кое-что в этом мире не мог понять, как ни старался. Не желая портить вечер спорами с дочерью, он благоразумно умолк.
Традиция граффити родилась в Нью-Йорке, однако первой страной, публично признавшей его формой изобразительного искусства, стала Франция. Весной 2009 года в одном из самых престижных выставочных залов Парижа — неоклассическом Большом Дворце — прошла выставка Tag, на которой экспонировались 300 граффити-работ, перенесенных на холст. Большинство из 150 художников представляли США и Францию, кроме того, были работы из Австралии, Бразилии, Чили и Японии.
Организатором выставки выступил французский архитектор Алан-Доминик Галлизия, заинтересовавшийся граффити в период работы волонтером в благотворительном проекте. Собрав коллекцию из несколько сотен граффити-работ за период с 1970-х годов по сегодняшний день, он продвигает это направление, организуя показы в своей мастерской и на различных площадках во Франции и в других странах. Широкое признание граффити осложняется тем, что в большинстве государств это движение находится вне закона, а работы художников считаются актами вандализма.
— Давно хотела спросить, что означает твой тег? — продолжала Шарлотта.
— Ничего! — быстро ответил Алекс, бросив короткий взгляд в сторону Изабель. — Я не футбольный фанат, лозунги не пишу. Мой тег — это просто нескольких букв.
Эдвард негодующе фыркнул.
— Тэг — это два в одном, — продолжил Алекс, — сама картина и подпись автора одновременно. Понимаешь, Шарлиз, важно не только то, что я пишу, а то, как и где я делаю это.
Алекс не впервые объяснялся на тему граффити. Родственники, друзья родителей — всех поначалу шокировало его увлечение. Кто-то из взрослых со временем им проникся, другие относились терпимо. Не смирилась до сих пор только бабушка.
— Трудно поверить, что твои несколько букв ничего не значат. Почему ты их выбрал?
— Старая история, — отмахнулся Алекс. — Сейчас это уже неважно, Шарлиз.
Девушка бросила на него подозрительный взгляд. По всей видимости, ответ ее не устроил.
— Раньше я думала, граффити пишут, чтобы кого-то позлить — владельцев зданий или людей, которые работают на железной дороге, — сказала она. — Или ради адреналина.
— Не буду отрицать, ради этого тоже. Но в первую очередь для того, чтобы сделать крутую работу. По крайней мере, для меня это главное.
Дед сокрушенно вздохнул. В его голове не укладывалось, как сын таких хороших родителей мог портить чужую собственность.
Изабель, напротив, следила за разговором с большим интересом.
— Как ты стал райтером? С чего это началось? — спросила она. — Ты взял баллон с краской и пошел искать подходящую стену?
Рука Шарлотты потянулась к волосам над ушами.
— Прежде чем написать на стене свой первый тэг, я год рисовал на бумаге эскизы, — с долей мужского кокетства ответил Алекс. — У меня есть друг, который начал заниматься граффити гораздо раньше меня. Сперва я только смотрел, как он это делает. Потом начал помогать ему и пробовать сам — сейчас покажу.
Он протянул Изабель свой смартфон.
— Полистай фотки.
Шарлотта опустила руки на колени и стиснула пальцы.
— Молодец, — после недолгой паузы уважительно произнесла Изабель. — Интересные работы. Видна хорошая школа.
Скулы Алекса порозовели.
— Для граффити школа не главное, — со всей возможной небрежностью сказал он. — У моего друга, о котором я говорил, нет художественного образования, но я до сих пор учусь у него.
— Видимо, твой друг очень талантливый парень, — примирительно улыбнулась Изабель.
— Да! — горячо подхватил Алекс. — Он правда крутой! Мы с ним недавно расписали стену в Москве. Отличную площадку нашли — ее видно с шоссе! На месте завода строят жилые дома, но территория такая огромная, что, я думаю, наша стенка долго еще простоит.
На этих словах Дед не выдержал.
— Ты так спокойно об этом говоришь, Алекс! — вспылил он. — Представь, что кто-то разрисует стены нашего дома. Что скажут твои родители?!
— Я никогда не пишу на жилых домах, Эдвард, — поморщился тот. — Мы с друзьями ищем промышленные здания, в идеале заброшенные. Или какие-нибудь руины. Несколько раз меня, конечно, ловили, но серьезных проблем пока не было. И надеюсь, не будет. Не переживай! Я просто оставляю свой след на земле и ничего плохого не делаю!
В сердцах буркнув что-то невнятное, Дед порывисто встал.
— Пожалуй, мне пора ехать, — поднялась вслед за ним Изабель. — Спасибо за ужин, Эдвард, все было великолепно.
— Разве ты торопишься?! — расстроился Дед. — Завтра воскресенье!
Изабель чмокнула воздух рядом с его седой щетиной и протянула Алексу ладонь-лодочку.
— Была рада познакомиться, Алекс. Первый раз встретила настоящего райтера! Шарлиз, спасибо за компанию!
— Рада знакомству, — не слишком искренне уронила Шарлотта.
Провожать вышли втроем. Улыбающийся Эдвард — уже без следа огорчения. Торжествующая Шарлотта. И Алекс, глаза которого следили за одной девушкой, а руки жарко обнимали другую. Когда машина Изабель скрылась за поворотом улицы, Шарлотта прижалась к нему теснее:
— Расскажешь, что означает твой тэг?
— Конечно, расскажу, — ответил, не думая, тот.
Сейчас Шарлотта могла просить о чем угодно.
— Жду вас к завтраку в девять, — предупредил Дед, — а сейчас идите спать, я сам тут управлюсь. Не забудьте, выезжаем в десять!
Бросив вслед Шарлотте и Алексу снисходительный взгляд, старик занялся уборкой. Несмотря на кое-какие шероховатости, по его мнению, вечер прошел прекрасно. Позвякивая тарелками, он даже напевал что-то себе под нос — не слишком музыкально, зато от души.
Шарлотта и Алекс начали обниматься еще на лестнице и, возможно, так и остались бы где-нибудь на ступеньках, если бы не доносившееся снизу пение Деда.
— Я пойду в душ, — шепотом сказала Шарлотта, оказавшись, наконец, у двери своей спальни.
На ходу срывая футболку, Алекс метнулся к себе. Он точно помнил, где оставил пакет с ванильными свечками, но ни зажигалки, ни спичек в комнате не было.
— Мне надо зажечь свечи! — выпалил он, вбегая на кухню.
Старик оценил серьезность момента. Через минуту Алекс уже летел по лестнице с зажигалкой в руках, а Эдвард, посмеиваясь, продолжил складывать
