Лантерн. Наследники - Татьяна Нефедова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто здесь?!
Она подняла повыше свечу, и Алекс вошел в круг слабого света.
— Это я, — сказал он, еще сам не зная, о каком именно «я» говорил.
Женщина с молотком помогла ему определиться.
— А, это ты, Николя…
«Понятно! Значит, опять Николаша!»
На первый взгляд, полуодетая тетка показалась ему безобидной. Однако уже в следующую минуту ему пришлось убедиться в обратном.
Страх пропал с лица женщины, зато злости прибавилось. Опустив молоток, она резко спросила:
— Что тебе надо?
— Я услышал стук, — осторожно ответил Алекс, — и решил проверить, не залез ли в лавку грабитель.
— Ну что, проверил? — с издевкой спросила женщина. — Пришел ловить разбойников, а сам даже палку не взял!
— Я не подумал…
— То-то и оно! За всех думать приходится мне!
Ее глаза полыхнули ненавистью.
— Не пойму, что нашла в тебе моя дочь! Лучше бы она оставила тебя умирать в Париже, все равно от тебя никакого толку! Я сама вырастила мою Жозефину, и внучку смогу вырастить!
Ее слова и оскорбительный тон задели Алекса, но вместо того, чтобы отвечать на нападки, он участливо поинтересовался:
— Что вы делаете здесь ночью, мадам Матильда? Ищете что-то? Вам помочь?
Имя Николашиной тещи слетело с языка Алекса совершенно естественно. Оказывается, он кое-что знал об этом странном семействе! Однако мадам Матильда не дала ему времени об этом подумать.
Вопрос привел женщину в дикую ярость — она снова замахнулась на Алекса и прорычала:
— Может, и ищу! Только мои дела тебя не касаются, доходяга!
В ответ на новую грубость Алексу нестерпимо захотелось еще сильнее разозлить сварливую бабу. Краем глаза приглядывая за молотком, он шагнул к стене и постучал по камню костяшками пальцев.
— Интересно, зачем порядочной женщине вроде вас ночью простукивать стены в подвале? Да еще в одиночку! Ищете тайник, мадам?! Думаю, ваши родственники будут рады узнать о том, что в доме спрятано сокровище. Особенно любимые сестры!
По тому, как скривилось лицо злобной тетки, Алекс понял, что удар попал в самое сердце: отношения с родней у Николашиной тещи были не очень.
— Что это ты расхрабрился?!!
В ее глазах метались ненависть и испуг. Поведение Алекса, малопонятное даже ему самому, сбивало с толку — очевидно, в реальной жизни Николаша вел себя по-другому.
— Мои родственники без тебя знают все, что им надо! Мой отец сболтнул как-то, что сделал в доме тайник для ценной вещи, но не сказал, где именно.
— Что в тайнике? — Алекс прислонился плечом к стене, всем своим видом показывая, что никуда не спешит.
— Не твое дело! — снова окрысилась женщина.
Он оставил без внимания ее выпад и принялся негромко постукивать пальцем по камню.
— Видимо, здесь спрятано что-то весьма интересное, раз вы так настойчивы!
Воинственная мадам сменила тон — голос стал приторным, будто она не размахивала молотком еще минуту назад. Внезапная перемена выглядела фальшиво, но Алекс был так захвачен происходящим, что не придал этому значения.
— Ладно, я кое-что тебе расскажу, — сказала мадам. — Мой отец, знаешь ли, был бонапартистом. С тех пор, как его в двадцать лет забрали в солдаты, участвовал во всех военных кампаниях Наполеона Бонапарта и был предан ему, как собака.
В ее голосе мелькнуло презрение — видимо, мадам считала преданность бессмысленным предрассудком.
— Отец всегда кичился тем, что служил конным егерем в Императорской гвардии, — продолжала она. — Наездником он был лихим и мог усмирить любую лошадь, что правда, то правда. Говорил, он охранял самого императора. А его первую супругу, императрицу Жозефину, просто боготворил!
Императорская гвардия Наполеона Бонапарта была элитным подразделением, которое помимо участия в боевых действиях выполняло роль личной охраны императора и его семьи. В связи с этим безграничная преданность императору выдвигалась в качестве обязательного условия службы в ее рядах, не менее важного, чем высокий рост, отвага и богатый военный опыт, подкрепленный боевыми ранениями.
Из конных егерей Императорской гвардии формировался эскадрон, сопровождавший Наполеона Бонапарта в поездках. Его солдаты и офицеры многократно доказали свою личную доблесть и готовность защитить императора ценой собственной жизни. Именно они под прикрытием двух гренадерских полков сопровождали бегство Наполеона после поражения при Ватерлоо.
Вскоре после второго отречения Наполеона Бонапарта в 1815 году все подразделения Императорской гвардии были расформированы.
Могло показаться, что мадам Матильда унеслась мыслями в прошлое. Однако на самом деле она исподтишка наблюдала за Алексом, пытаясь понять, что с ним не так и чем ей это грозит.
— Надо сказать, за военную службу платили неплохо, — заметила мадам одобрительно, — поэтому мой отец за тринадцать лет в армии сколотил немало деньжат. После второго отречения императора он женился и купил этот самый дом с лавкой.
Она бросила на Алекса испытующий взгляд.
— Представь себе, мой отец был с Бонапартом в России. Рассказывал, как горела Москва, и проклинал вашу ужасную зиму — он отморозил два пальца на ногах, когда возвращался во Францию.
— Мои дед и бабушка тоже рассказывали о пожаре в Москве, — неожиданно для себя произнес Алекс. — Они успели уехать из города за месяц до прихода французской армии, а вот брат бабушки, мой двоюродный дед, так и остался в городе.
Сон все еще казался забавным. Боевики и фантастика приучили Алекса не принимать опасность всерьез, а в своей благополучной реальной жизни он с нею не сталкивался. «Прикольно!» — успел подумать он, продолжая рассказывать и с интересом слушать себя самого.
— Моего двоюродного деда звали Николай Аргунов. Он до последнего дня составлял опись имущества в московских домах своего хозяина и вывозил из города все самое ценное. Из загородной усадьбы забрать почти ничего не успели. Французские солдаты все разграбили, а усадьбу сожгли. Мне дали имя в его честь, он был художником…
— Ну, конечно, — презрительно фыркнула мадам. — Значит, привычка пачкать холсты у вас семейная. Богема!
— Нет, мадам, не богема. Мой двоюродный дед был крепостным, как и вся его семья, — ответил Алекс, изумляясь новым подробностям Николашиной биографии. — Хотя его отец Иван Аргунов и младший брат Яков, как и он сам, были художниками-портретистами, а старший брат Павел архитектором, все они, вместе с матерью и тремя сестрами были крепостными очень богатого русского аристократа.
— Неужели? — недоверчиво переспросила женщина. — Так ты тоже, выходит, крепостной?! — Она закатила глаза. — Какая же дура моя дочь!
— Крепостное право отменили в России четырнадцать лет назад, — возразил Алекс. — Но семья моей бабушки стала свободной гораздо раньше. Бабушке и ее сестрам дали «отпускные» грамоты, когда они вышли замуж, а
