Лантерн. Наследники - Татьяна Нефедова

я незаконнорожденный, и был уже взрослым, когда об этом узнал. Я пытался выяснить подробности, но мать отказалась обсуждать эту тему. А потом умерла. Я злился на нее, потому что она лишила меня и своей, и отцовской любви. Но теперь думаю, что, возможно, у нее не было выбора. Если бы мать проявляла свои чувства ко мне, ее муж ненавидел бы меня еще больше. Неизвестно, к каким печальным последствиям это могло привести. Тем не менее, очень жаль, что она не рассказала мне правду, потому что из-за этого я так и не встретился со своим настоящим папой.

Он с сочувствием посмотрел на девушку.

— Я не знаю, что случилось между тобой и твоей мамой, Чарли. Возможно, она была несправедлива к тебе. Может быть, ты сама в чем-то ошиблась или неправильно ее поняла. Уверен в одном — не произошло ничего такого, из-за чего стоило навсегда разрывать отношения с человеком, ближе которого нет на свете.

Повисла пауза.

— Наша деревня называется Монреаль, — наконец, сказала Шарлотта. — Давай, я напишу адрес.

— Монреаль?! — весело воскликнул Эдвард. — Это в Канаде!

Он бросил на Алекса многозначительный взгляд, призывая поддержать разговор.

— Твою деревню назвали в честь канадской столицы, Шарлиз? — ляпнул тот первое, что пришло на ум.

— Скажешь тоже! — негодующе фыркнула девушка. — Во-первых, Монреаль — не столица Канады. Во-вторых, во Франции шесть деревень с названием Монреаль. И любая из них намного старше канадского Монреаля. А еще города с таким названием есть в Германии, Испании, Италии, Соединенных Штатах, на Багамах, в Бразилии…

— Потрясающе! — обрадовался Эдвард. — Молодая леди все знает! Хотя чему я удивляюсь?! Ты же историк, Чарли!

Он одобрительно подмигнул Алексу, пристроил навигатор на место и завел двигатель.

— В моей деревне это знает каждый школьник. — Глаза Шарлотты немного оттаяли. — Монреальская ассоциация Франции организует ежегодные праздники и школьные обмены. Иногда в них участвует Монреаль из Германии. Ездили как-то даже в Канаду.

— Монреальская ассоциация?! — изумился Алекс. — Здорово! В России много деревень с одинаковыми названиями, но я никогда не слышал про их ассоциации.

— У нас в деревне есть еще ассоциация друзей органа коллегиальной церкви, — сказала Шарлотта, очевидно, решив окончательно поразить Алекса. — Орган был в очень плохом состоянии. Поэтому появилась общественная организация, которая стала собирать средства на его восстановление. Существует уже больше пятидесяти лет.

Алекс удивленно поднял брови. Такой уровень социальной активности был ему пока не знаком.

Эдвард с удовольствием следил за беседой.

— Отлично! Ты сказала, твоя деревня старинная? — снова вступил он. — Как Лантерн? Расскажи о ней, пока мы в дороге.

Шарлотта попробовала увильнуть:

— Мне трудно так много говорить на английском.

— Перестань, Чарли! — укоризненно протянул Эдвард. — Я иногда забываю, что английский не родной для тебя!

Со слов Шарлотты, история деревни Монреаль на реке Од в определенной степени походила на судьбу Лантерн: древние поселения на удобном холме у реки, затем римские гарнизоны и расцвет в эпоху Средневековья. Правда, в отличие от Лантерн, жители которой хранили верность католической церкви, Монреаль на реке Од стал одним из оплотов катарской ереси. Город упоминается в жизнеописании одного из величайших деятелей католицизма Святого Доминика.

Испанец Доминик де Гузман Гарсес, будущий Святой Доминик, мечтал обращать в христианство язычников-половцев. Однако папа Иннокентий III предпочел направить его в Лангедок, где в начале XIII века католическую веру сильно потеснила катарская ересь.

В то время посланцы Иннокентия III, монахи-цистерианцы, пытались отстаивать превосходство своей доктрины мирно, в открытых дебатах с катарскими проповедниками. Для определения победителя каждого диспута создавалось жюри, состоявшее из представителей обеих сторон.

В отличие от большинства папских легатов Святой Доминик вел аскетичную жизнь. Он проповедовал в холод и в зной, со сбитыми в кровь босыми ногами. Спал на земле и питался водой и хлебом. Один из многочисленных диспутов с его участием был организован в городе Монреаль и продолжался 15 дней. Жюри не сумело определить победителя, зато толпа, привлеченная в город известием о конференции, была безоговорочно на стороне «совершенных», то есть катаров.

Доминик производил сильное впечатление твердостью веры и вдохновляющим красноречием. Тем не менее его миссия в Лангедоке, продолжавшаяся с 1205 года до начала Альбигойского крестового похода в 1209 году, не помогла вернуть паству в лоно католической церкви.

Святой Доминик остался в истории как создатель Доминиканского ордена братьев-проповедников и Святой Инквизиции.

В период Столетней войны Монреалю на реке Од не повезло — он был полностью уничтожен британскими войсками под предводительством Черного Принца. Религиозные войны тоже внесли свой вклад в разорение города. В результате драматических разрушений в Монреале не осталось ни одного жилого дома старше семнадцатого века. В восемнадцатом и девятнадцатом веках город пережил новый расцвет благодаря развитию сельского хозяйства, производству шерсти и черного пороха.

— Единственное сохранившееся средневековое здание — церковь Святого Винсента, — рассказывала Шарлотта. — Во время Альбигойских войн городские укрепления и замок были сильно разрушены, а городская церковь была слишком маленькой, поэтому в конце тринадцатого — начале четырнадцатого веков на руинах крепости построили новую церковь. После этого папа Иоанн XXII, француз по происхождению, учредил в Монреале коллегию священников. Она существовала до самой революции. Поэтому церковь называется коллегиальной.

— Ты очень интересно рассказываешь, Шарлиз! — восхитился Алекс. Он и без того был влюблен, но такой уверенной Шарлотта нравилась ему еще больше.

— Что скажете, молодые люди, заезжаем в Бран? — спросил Эдвард, когда на дорожных указателях стало появляться название этого города. — Времени у нас немного.

— Лучше на обратном пути, — решительно сказала Шарлотта. — Едем в Монреаль.

Неказистое двухэтажное здание находилось в стороне от центра деревни, на обочине автомобильной дороги. Ресторан на первом этаже был полон народу — здесь делали остановку туристы на пути к легендарному замку Монсегюр.

Эдварду пришлось слегка подтолкнуть Шарлотту, чтобы войти. Из-за плеча Алекса девушка осматривала ресторан — покрытые одноразовыми скатертями столы, барную стойку и винные шкафы вдоль стен. Ее губы сжались в горькую линию, в глазах затаилась печаль.

— Бонжур! Вас трое?

Звук этого голоса заставил Шарлотту прижаться лицом к спине Алекса.

— Бонжур! Да, трое, — ответил тот, чувствуя дыхание между лопаток.

— Я вас провожу.

Молодая женщина пошла вперед. Она приветливо улыбнулась, указывая на свободный столик, и в этот момент разглядела Шарлотту.

— Шарлиз?! — изумленно прошептала она. — Какое счастье, что ты приехала! Мама на кухне, пойдем к ней скорее!

Женщина раскрыла объятия навстречу Шарлотте, но та сделала шаг назад.

— Подожди, Софи, — сухо сказала она. — Мы просто заехали на ланч. Познакомьтесь. Эдвард, Алекс. Софи, моя сестра.

Эдвард учтиво поклонился, Алекс кивнул.

— Я очень рада, — растерянно сказала