Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

могли сравнивать с крупномасштабными военными картами Южного Урала до 1957 года. Таким образом они могли установить, какие именно деревни и поселки в Челябинской области перестали существовать. (При переселении жителей дома обычно сжигались.) Они также изучали характер возникших вокруг секретного центра Челябинск-40 новых гидротехнических сооружений. Разрешающая способность спутниковых снимков была достаточно высокой и позволяла, например, идентифицировать заброшенную мечеть возле покинутого башкирского села.

С директором радиоэкологического отдела Ок-Риджа Стенли Ауэрбахом у меня установилась регулярная переписка. Все проблемы радиоэкологии он и его коллеги понимали лучше меня. Но у них возникали разнообразные и неожиданные вопросы. Они не могли, например, понять, что такое ОНИС и ВУРС, явные аббревиатуры, которые промелькнули, очевидно по недосмотру цензора, в какой-то русской публикации. Я объяснил, что эти сокращения означают Опытную научно-исследовательскую станцию, созданную моим бывшим шефом профессором В. М. Клечковским недалеко от объекта, и Восточноуральский радиоактивный след – обозначение загрязненной зоны, введенное в 1966 году при принятии правительством решения о создании там государственного радиоэкологического заповедника.

Ауэрбах и его коллеги заканчивали в ноябре обстоятельный отчет о результатах своих исследований. Такие отчеты, хотя и не секретные, рассылаются лишь заинтересованным лицам и учреждениям, но не публикуются в открытой печати и не комментируются в прессе. Теперь, после статьи физиков из Лос-Аламоса, Ауэрбах решил опубликовать сокращенное изложение отчета в том же журнале Science. В начале декабря я получил от него письмо и копию отчета (J. R. Trabalka, L. D. Eyman, S. I. Auerbach. Analysis of the 1957–58 Soviet Nuclear Accident. ORNL-5613. Oak Ridge National Laboratory, 1979) в виде большого формата брошюры в 30 страниц с иллюстрациями. В письме он сообщал о том, что получено разрешение на публикацию сокращенной версии в Science:

«…Сокращенная версия уже послана в журнал, и мы ожидаем публикации в течение ближайших двух месяцев. Мы решили не критиковать в ней статью Страттона и других из Лос-Аламоса. Мы полагаем, что материалы нашего отчета говорят сами за себя.

Вы можете заметить, что мы включили сэра Джона Хилла в список для рассылки нашего отчета. Но он, безусловно, прочитает и статью в Science. Публикация в этом журнале придаст нашему отчету больший авторитет…»

Публикация краткой версии Окриджского отчета задержалась до июля 1980 года. Ее появление (Science. 18 July 1980. Vol. 209. № 4454. P. 345–353) вызвало множество положительных комментариев. Это был весьма своеобразный научный детектив, аналогов которому в этом самом читаемом в мире научном журнале раньше не появлялось. Список использованной литературы в статье включал более двухсот публикаций (в отчете – более трехсот). Авторы, благодаря своей компетенции в радиохимии и возможностям фотосъемки из космоса, раскрыли ряд деталей аварии и ее последствий, которые не были и не могли быть известны мне. Они нашли в советской научной литературе почти в четыре раза больше публикаций, связанных с аварией, чем я нашел при подготовке книги. Для них был сделан перевод «Трудов Уральского филиала АН СССР» и докладов различных конференций. Я кратко упомяну здесь лишь несколько открытий, сделанных Ауэрбахом и его коллегами. Следует сказать, что и в последующие тридцать лет в российской научной литературе так и не появилось более компетентного анализа Уральской катастрофы.

Не одна, а три радиационных проблемы

Сравнение крупномасштабных карт территории между Свердловском и Челябинском в период 1936–1954 годов с картами той же местности, сделанными на основе спутниковых снимков в 1973–1974-м, показало, что в этом районе исчезло более тридцати небольших и средних сельских поселений. Очистилась от населения территория примерно в 2 000 кв. км, но в виде полос, идущих в двух направлениях в форме перевернутой цифры 7. Короткая полоса территории, с которой эвакуировали население семи деревень, тянулась примерно на расстояние 50 км на юго-восток по течению и строго вдоль русла реки Теча до поворота ее течения на северо-восток. Исчезли деревни и на правом, и на левом берегах реки, за исключением самого крупного в этом районе села Муслюмово на левом берегу. (На берегах Течи до впадения ее в реку Исеть было 39 сел, расположенных близко к реке. Местное население использовало речную воду для питья и приготовления пищи, для полива огородов, бытовых нужд и водопоя скота.) Вторая, более длинная полоса, освобожденная от населения, протянулась в северо-восточном направлении на расстояние около 100 км, приближаясь к городу Каменск-Уральский. В этой полосе исчезли 28 селений.

Река Теча до 1954 года вытекала из большого озера Кызылташ, вблизи которого строились секретный город и промышленная зона. Ближайшим к зоне селом было Метлино, затем шли села Теча-Брод, Назарово и Старо-Осаново. Эти села исчезли вместе с 25 км самой реки Теча. Для сброса воды озера Кызылташ был выкопан глубокий обводный канал, соединявшийся с Течей ниже по течению. Прежнее русло реки в 25 км от озера перегородила большая и широкая плотина-дамба, за которой образовались два водохранилища площадью около 40 кв. км, входивших теперь в закрытую зону атомного города.

Авторы Окриджского отчета пришли к выводу, что долина реки Теча загрязнялась сбросами радиоактивности с комбината по выделению плутония в озеро Кызылташ еще до взрыва хранилища радиоактивных отходов в 1957 году. Когда выселяли жителей из прибрежных сел и создавался каскад водохранилищ, установить не удалось.

Большая зона выселения к северо-востоку, около 1000 кв. км, была, по-видимому, осью ВУРСа, территорией, наиболее сильно загрязненной от взрыва хранилища отходов в 1957 году. По всем данным, это было одномоментное загрязнение, то есть взрыв. Именно здесь, как предполагали авторы отчета, проводилась большая часть опубликованных радиоэкологических исследований. Недалеко от бывшего села Метлино появились крупные здания институтского типа. Предположительно, здесь располагалась теперь ОНИС, то есть опытная станция Клечковского.

Большинство исследований действия радиации на флору и фауну было связано с загрязнением стронцием-90, содержание которого в почве в 1000 раз превышало содержание цезия-137. Однако несколько исследований те же группы ученых проводили на значительно большей территории, включавшей озеро и лес, и уровень загрязнения там был ниже, и соотношение между этими двумя изотопами иное. Это был какой-то другой район, но явно не экспериментальный.

В настоящее время следует сказать, что заключения радиоэкологов из Ок-Риджа, сделанные в 1979 году, были подтверждены, но лишь через 14–15 лет после снятия советской секретности. Долина реки Теча действительно загрязнялась сбросами радиоактивных продуктов в Кызылташ, начавшимися еще в 1949 году. Строительство плотин и обводных каналов началось в 1954 году после запуска в зоне новых реакторов и увеличения объемов сброса радиоактивности. В искусственных водохранилищах накопились к 1960 году сотни миллионов кюри радиоизотопов. Плотины (был создан каскад)