Вино из одуванчиков - Рэй Брэдбери

Уговоры, разговоры, точно теплый дождик стучит по крыше.

Им вдруг вспомнился другой день, другой полдень. Они сидятна своей увитой плющом веранде, обмахиваются белыми веерами, а перед нимиполные тарелки прохладного, вздрагивающего лимонного желе.

И вот из слепящего солнечного блеска, сверкающая,великолепная, точно карета сказочного принца, возникла…

ЗЕЛЕНАЯ МАШИНА!

Она скользила. Она что-то нашептывала, ласково, точноморской ветерок. Изящная, словно кленовый лист, свежая, словно ключевая вода,она мурлыкала как кошка, величаво выступая в знойных полуденных лучах. А вмашине — коммивояжер из Гампорт Фолса, его напомаженную голову осеняет панама.Машина на резиновом ходу, она мягко и ловко скользит по выжженному солнцемдобела тротуару; вот она, жужжа, подлетает прямо к нижней ступеньке крыльца,вихрем разворачивается и замирает. Выскочил коммивояжер, поскорей надвинулпанаму на лоб, спасаясь от солнца. В тени широких ее полей блеснула улыбка.

— Меня зовут Уильям Тара! А это… (он нажал грушу,раздался отрывистый лай)… это сигнал. — Он приподнял черные, блестящие,как шелк, подушки. — Здесь — аккумуляторные батареи! (Пахнуло свежестью,как после грозы.) — Вот стартер. Сюда ставят ноги. Это — тент, защита отсолнца. А все вместе — Зеленая машина!

Старушки на темном чердаке вздрогнули, вспоминая все это.Глаза у них были закрыты.

— И почему мы не закололи его вязальными спицами!

— Ш-ш! Слышишь?

Внизу кто-то стучался в дверь. Потом стук прекратился. Черездвор прошла женщина и скрылась в соседнем доме.

— Да это Лавиния Неббс, и в руках у нее пустая чашка.Наверно, хотела занять у нас сахару.

— Обними меня, мне страшно.

Они опять зажмурились. И вновь замелькали воспоминания.Старая соломенная шляпа на кованом сундуке вдруг шевельнулась, точно ею помахалтот коммивояжер из Гампорт Фолса.

— Чайку прямо с ледника? Спасибо, с удовольствиемвыпью.

В тишине слышно было, как он глотал прохладительное питье.Потом уставился на старушек, точно доктор, который с помощью своего круглогозеркала заглядывает вам в глаза, в нос и в горло.

— Уважаемые дамы, обе вы — весьма энергичные особы. Этосразу видно. Восемьдесят лет для вас — чистые пустяки! (Он пренебрежительнощелкнул пальцами.) Но имейте в виду: настанут трудные времена, вам будетнекогда, ужасно некогда, и вам понадобится друг; друг в беде — истинный друг,не так ли? И этим другом станет для вас двухместная Зеленая машина!

И он устремил сверкающий взор на свой удивительный товар —глаза у него тоже были зеленые, стеклянные, точно у чучела лисы. Машинаблестела на солнце, новенькая, еще пахнущая краской, и ждала их; удобная,уютная, точно козетка из гостиной, поставленная на колеса.

— В ней спокойно, как на пуховой перине. — Егодыханье мягко касалось их лиц. — Послушайте. Ни звука, ни шороха! Всеэлектрическое. Надо только каждый вечер перезаряжать батареи у себя в гараже.

— А вдруг она… то есть… — Младшая сестра отпила глотокледяного чая. — А не может она убить нас током?

— Совершенно исключено!

Он кинулся в машину, улыбаясь во весь рот, зубы егосверкали; когда поздно вечером возвращаешься домой, так улыбается навстречуреклама зубного порошка.

— В гости, на чашку чая! — Машина описалаграциозный круг, точно тур вальса. — В клуб, поиграть в бридж. Провестивечер с друзьями. На праздник. На званый обед. На день рождения. На завтрак«Дочерей американской революции». — Машина упорхнула, с мягким рокотомпокатила прочь, точно готовая скрыться навсегда, но тут же неслышноразвернулась на своих резиновых шинах и подкатила к крыльцу. Коммивояжер сиделгордый тем, что так прекрасно понимает женскую натуру. — Управлять еюлегко. Трогается с места и тормозит изящно и бесшумно. Не требует водительскихправ. В жаркие дни ее продувает ветерком. Да что говорить — не машина, амечта! — Машина скользила мимо крыльца, взад и вперед, а он сидел, закинувголову, самозабвенно закрыв глаза, напомаженные волосы его развевались поветру.

Потом он устало и почтительно взошел по ступеням на веранду,держа панаму в руке, оглянулся и посмотрел на машину, блистательно выдержавшуювсе испытания, как смотрит верующий на алтарь с детства знакомой церкви.

— Сударыни, — сказал он вкрадчиво. — Двадцатьпять долларов единовременно, и потом, на протяжении двух лет, по десятьдолларов в месяц.

Ферн первой сошла с крыльца и села в машину. Конечно, ейбыло страшновато. Но у нее чесались руки. Наконец она подняла руку и отважиласьнажать резиновую грушу сигнала.

Раздался отрывистый лай.

Роберта восторженно взвизгнула и перегнулась через перилакрыльца.

Коммивояжер ликовал вместе с ними. Он свел старшую сестру скрыльца, шумно восторгался машиной и в то же время доставал перо и шарил всвоей панаме в поисках какого-нибудь клочка бумаги.

— Вот так мы ее и купили, — вспоминала теперь начердаке мисс Роберта, сама ужасаясь столь дерзкому поступку. — Все этонадо было предвидеть! Да я-то всегда считала, что в этой машине есть что-тосумасбродное, как в карусели, которую привозит с собой бродячий цирк.

— Но ты же знаешь, у меня уже столько лет болитнога, — точно оправдываясь, возразила Ферн. — Да и ты всегда устаешь,когда ходишь пешком. И мне казалось, что ездить в машине — это так утонченно,так величественно. Будто в старину, когда женщины носили кринолины. Они словноплыли по воздуху! И наша Зеленая машина тоже плыла, так ровно и величаво!

Точь-в-точь маленькая лодочка, управлять на диво легко —знай себе поворачивай рукоятку, только и всего.

Ах, какая это была чудесная, упоительная неделя — волшебныедни, полные золотого света: машина, жужжа, проплывает по тенистому городу,словно лодка по сонной, недвижной реке, а ты сидишь, гордо выпрямившись,улыбаешься встречным знакомым, невозмутимо выбрасываешь морщинистую руку прикаждом повороте, а на перекрестках выжимаешь из резиновой груши хриплый лай;порой берешь прокатиться Дугласа или Тома Сполдинга или еще какого-нибудьмальчишку из тех, что, весело болтая, бегут рядом с машиной. Предельнаяскорость — пятнадцать неспешных и приятнейших миль в час. Так они катили сквозьлетнее солнце и сквозь тени, а мимо проплывали деревья, бросая на их лицамимолетные пятна и блики, и вновь машина появлялась и вновь исчезала, точнодревний призрак на колесах.

— И надо же, чтобы сегодня… — прошептала Ферн. —Ах, надо же!

— Это был несчастный случай.