Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

соискателя, но в присутствии его руководителя несколькими авторитетами – в данном случае по истории науки. Затем соискателю задают вопросы, и решение выносится консенсусом четырех-пяти ученых, обычно профессоров, и оформляется протоколом. Никаких утверждающих высших аттестационных комиссий, подобных советским, не существует. Ученые степени не дифференцируются по наукам. Престиж ученой степени зависит от репутации присудившего ее университета. Для Барри Коэна, библиотекаря университета, наличие ученой степени не меняло статуса и не отражалось на зарплате. Но вскоре он стал директором библиотеки в другом кампусе того же университета.

Ежегодная конференция Американского геронтологического общества проходила с 16 по 20 ноября по традиции в отеле «Хилтон». В Далласе его здание оказалось красивой цилиндрической стеклянной башней в центре города. Из Техаса я улетал в воскресенье 19 ноября, за день до последнего заседания. Мое участие в конференции было очень скромным – двадцатиминутное сообщение на секции по биохимическим изменениям органов при старении. Главными темами для обсуждения на пленарных заседаниях и симпозиумах на этот раз оказались клинические и социальные проблемы старости. Богатые штаты в США знамениты и своими больницами, и это, наверное, учитывалось при составлении программы конференции.

Лос-Аламос

В Альбукерке, куда я прилетел из Далласа, меня встречал профессор Роберт Лофтфилд, предпочитавший теперь, чтобы его называли Боб. Вся Америка с недавнего времени переходила на короткие имена: Лен, Рик, Рон, Пол и т. д. С Бобом приехала и Кэти Роббинс (Cathy Robbins), сотрудница главной утренней газеты города Albuquerque News, которая передала мне несколько газетных вырезок с сообщениями о моих лекциях. Главное внимание прессы привлекло выступление в Лос-Аламосе в среду 22 ноября. Еще в начале ноября факультет медицины Университета штата Нью-Мексико разослал по всем газетам штата листовку с программой моих лекций и справкой о лекторе, а также подготовил небольшой рекламный плакат с портретом и краткой биографией. Первая лекция 20 ноября «Молекулярные аспекты геронтологии» входила в какую-то престижную программу ежегодных лекций. Вторая, о политике Картера по правам человека, объявлялась как общеуниверситетская. Но третья лекция в Лос-Аламосе, которая привлекала наибольшее внимание прессы, не была открытой для широкой публики, да и сама Лос-Аламосская лаборатория, расположенная, наверное, в 40–50 км от города на горном плато, считалась закрытой территорией. Сотрудники и студенты университета не могли туда приехать.

Лофтфилд привез меня из аэропорта в свой большой дом. В конце недели в США отмечался День благодарения, и вся большая семья Боба собиралась в доме родителей. Одна из дочек прилетела из Норвегии, откуда шли корни всего семейства. Я оставался у них гостем до воскресенья.

Вечером Боб дал мне пачку газетных вырезок. Мой приезд в Нью-Мексико неожиданно оказался сенсацией – главным образом потому, что в этом штате находилось несколько крупных хранилищ реакторных твердых, остеклованных, и жидких концентрированных отходов от производства плутония. Я об этом раньше не знал. Мой доклад об Уральской катастрофе, общие положения которого газеты могли найти в прежних публикациях, вызвал острые столкновения в прессе между сторонниками и противниками атомного оружия.

Наиболее крупное, рассчитанное на тысячелетия хранилище долгоживущих отходов от ядерных производств и атомных электростанций находилось в пещерах в горах Невады, в сейсмически безопасном районе, недалеко от нового полигона для испытаний атомных бомб. Первый такой полигон был в Нью-Мексико. Именно здесь проводилось испытание «устройства» в июле 1945 года. В Нью-Мексико в 1978 году имелось четыре хранилища ядерных отходов, одно где-то в горах, другое в пустыне, глубоко в древних солевых пластах. Количество хранилищ отходов с развитием атомной энергетики росло по всей стране, и их эксплуатация стала одной из крупных отраслей частного бизнеса, создавая таким образом рабочие места. Поэтому тема лекции, предполагавшая возможность взрыва хранилища ядерных отходов, волновала местных жителей.

Одна из местных газет, Albuquerque Journal, опубликовала за день до лекции в Лос-Аламосе две статьи, в первой было краткое и неточное изложение моих прежних публикаций об Уральской аварии, другая объявляла Медведева чокнутым:

«Медведев заявляет, что в конце 1950-х взрыв в хранилище ядерных отходов в Советском Союзе загрязнил больше тысячи квадратных миль территории и убил много людей… но, насколько мы знаем, ядерные отходы любого типа не могут взрываться… Мы спросили авторитетных ученых: могло ли такое случиться? Все ответили без колебаний, что подобное невозможно…

Этому ссыльному русскому нужно задать некоторые действительно сложные вопросы… Но, вместо того чтобы задать этому шарлатану такие вопросы, утренние газеты атакуют Харольда Эгнью, директора Лос-Аламоса… Мы спросили ведущих ученых Лос-Аламоса, что они думают. Они все как один считают, что Медведев творит мистификацию… Ядерные отходы не взрываются.

Для профессора университета Лофтфилда привозить к нам в Нью-Мексико такого псевдоученого недостойно и безответственно…»

Моя первая лекция по молекулярным аспектам старения, состоявшаяся в большой аудитории медицинского факультета, прошла очень хорошо. Лектора представил собравшимся профессор Лофтфилд. В конце заседания профессор Леонард Наполитано (Leonard M. Napolitano), директор Медицинского центра и декан, вручил мне неожиданный подарок – большую картину местных индейских художников «Изгнание злых духов». Вместо красок индейцы-аборигены используют мелкий цветной или крашеный песок. Художник, как мне объяснили, рисует кончиками пальцев.

Лос-Аламосская национальная лаборатория, как известно, главный центр знаменитого Манхэттенского проекта по созданию атомной бомбы. Первый научный директор этой лаборатории Роберт Оппенгеймер полагал, что применение атомного оружия для завершения войны с Японией могло бы стать и окончанием всей военной атомной программы. Однако этого не произошло, и в США, уже по инициативе Эдварда Теллера, приступили к созданию водородной бомбы и многих других вариантов атомного и термоядерного оружия. Историческим парадоксом является то, что именно из этой лаборатории главные секреты по конструкции атомной и водородной бомб сумели получить разведывательные службы СССР и, несколько позже, Китая.

Эдвард Теллер, родившийся в Венгрии и получивший образование в Германии, эмигрировал в США в 1935 году. Он не принимал серьезного участия в создании атомной бомбы. Но уже с 1944 года он формулировал идею водородной, термоядерной бомбы и занимался ее теоретической разработкой. Роберт Оппенгеймер, «отец» атомной бомбы, известен как противник этого проекта. В период маккартизма, когда против Оппенгеймера были выдвинуты обвинения в антиамериканской деятельности, Э. Теллер 28 апреля 1954 года, выступая на слушаниях, дал явно несправедливые и, по существу, ложные показания против Оппенгеймера, фактически объявив знаменитого физика «угрозой национальной безопасности». Оппенгеймер был лишен допуска к секретным работам, что означало увольнение. Все крупные физики мира прекратили после этого любое общение с Теллером. Ему был объявлен негласный бойкот. Суд по делу Оппенгеймера и конфликт с Теллером отражены в десятках книг, пьес и даже в кинофильмах, где