Жизнь и чудеса выдры - Хейзел Прайор

Отец уехал, а Кристина принялась болтать, фонтанируя эмоциями:

– Я так счастлива, Фиби! Сегодня утром я проснулась, а у меня под боком сопит мой самый дорогой и любимый пушистый комочек! Жизнь снова стала за-мур-чательной!

– Я рада за тебя.

– Знаешь, раньше я страдала от жуткой депрессии и курила как паровоз, пока не открыла для себя йогу и осознанность. Когда Мява пропала, я почувствовала, как тьма снова сгущается надо мной. Даже купила пачку сигарет. Разве что выкурить не успела, но я уже была на грани срыва. У меня нет слов, чтобы описать, как я благодарна вам с Элом.

– Особенно Элу.

Кристина пропустила последнее замечание мимо ушей. Слова лились из нее без остановки:

– Это такое облегчение, ты себе не представляешь. У меня будто камень с души упал. Мне хочется петь и танцевать. Или хотя бы просто отпраздновать! – Не знает границ радость женщины бальзаковского возраста, к которой вернулась сбежавшая кошка. – Что скажешь, Фиби? Отметим это вегетарианскими сосисками с домашними огурчиками?

– Давай, если ты этого хочешь. Отличная идея.

– Тогда договорились: барбекю быть! Жди приглашения!

Фиби постаралась сымитировать энтузиазм, слабо пискнув «Ура!». Домашнее барбекю звучало как что-то, что в любой момент могло перерасти в оживленную вечеринку с толпой людей, громкой музыкой и неясными ожиданиями. Но если она скажет Элу, что плохо себя чувствует и не хочет идти, он тоже не пойдет из солидарности и упустит такой шанс.

В офисе Кэрол запирала входные двери, в то время как Руперт подсчитывал дневную выручку. Фиби и Кристина направились прямиком к монитору, чтобы взглянуть на Коко. Выдра спала, свернувшись калачиком на соломенной подстилке, совсем как маленький котенок. Когда она сопела, ее бочка мягко поднимались и опускались. Она перевернулась на спину и вытянула задние лапы.

– Я покормлю ее, если можно, – обратилась Фиби к Кэрол.

Кэрол кивнула:

– Будь добра, покорми заодно и других выдр. Ты знаешь, где что лежит.

Видимо, Кэрол считала, что ее любовь к выдрам уменьшится, если как можно чаще заставлять ее возиться с дохлой рыбой. Но Фиби знала, что этого не произойдет. Она не страдала брезгливостью, однако орудовать ножом было физически тяжело. Тем не менее ей хотелось проявить себя перед Кэрол, поэтому она проглотила еще одну таблетку обезболивающего, пока никто не видел, и достала из холодильника сырые рыбные туши. Она натянула резиновые перчатки, собралась с духом и вонзила нож в светлое мясо, не обращая внимания на острую боль, пронзившую плечи.

– Боже, ну и мерзость! Как тебе не противно? – поразилась Кристина и скорчила гримасу, когда Фиби бросила в ведро охапку склизких розовых внутренностей.

Фиби натужно усмехнулась.

– Ты же как-то кормишь Мяву.

– Да, но корм для Мявы продается в аккуратных, герметично запечатанных пакетах и выглядит как бесформенное месиво непонятно чего, так что мне не приходится думать об этом как о чем-то некогда живом. Но эти куски рыбы просто отвратительны. – Она сделала шаг назад. – Найди меня, когда закончишь. Я пока установлю мольберты.

Коко сразу проснулась, услышав приближение Фиби. Она подняла голову и радостно взвизгнула, понимая, что сейчас ее напоят теплым молочком. Фиби осторожно взяла ее на руки и подставила бутылочку. Она держала ее дольше, чем следовало, зная, что с появлением Пэдди общение Коко с людьми будет сведено к минимуму.

– Привет, Коко. Я, кажется, начинаю потихоньку привыкать к жизни в социуме. И все это благодаря тебе. Благодаря тебе у меня вообще есть жизнь в социуме. Что ты на это скажешь?

Коко завиляла хвостом и продолжила сосать из бутылочки.

– Ты мной гордишься? – Фиби сама не была уверена, что чувствует по этому поводу. Впрочем, в долгосрочной перспективе это наверняка пойдет ей на пользу. – Судя по всему, мне придется пойти на барбекю к Кристине. Будем надеяться, что она не позовет слишком много народу. И что она и дальше будет благодарна папе.

Коко посмотрела на нее умными глазками, вцепилась в бутылочку уголком рта и продолжила пить молоко.

– Как думаешь, Коко, когда Кристина подвезет меня домой, она согласится остаться на ужин? Скажи, было бы здорово? Дома я могу почувствовать себя плохо, и мне придется лечь спать и оставить их вдвоем. Хотя нет… Черт, ничего не получится. Кристина не ест мясо, а папа собирался готовить бефстроганов. Обидно. Ладно, тогда, если повезет, она могла бы остаться на бокал вина.

Она опустила Коко на землю и понаблюдала за тем, как выдра забегала по вольеру в поисках своего мишки. Чувствуя, как ярко пылает ее сердце, она вернулась в главное здание, чтобы забрать оттуда ведро с рыбой.

В сувенирном магазине она чуть не столкнулась с мужчиной, который нес в руках большую картонную коробку. Они оба отпрянули, извинились и неловко обошли друг друга. Мужчина поставил коробку на пол параллельно стене и ровно в дюйме от нее. Когда он снова выпрямился, Фиби замерла как вкопанная, разглядывая его. У него были темные глаза, обрамленные густыми ресницами, угольно-черные волосы и точеные черты. Выражение его лица казалось рассеянным, будто он вспоминал, не забыл ли выключить электроприборы дома. Он выглядел взросло – примерно одного возраста с Кристиной, – но это не мешало ему быть одним из самых красивых мужчин, которых когда-либо видела Фиби. Что еще больше отбило у нее желание завязывать разговор.

– Я привез двадцать четыре дубовых листа, – сообщил мужчина извиняющимся тоном.

– Ага. Гм. Ясно. – Затем, когда до нее дошел смысл его слов, любопытство все-таки взяло верх. – Зачем?

– Они стоят 11,99 фунтов каждый. Двадцать процентов от них, которые мы округляем и получаем 2 фунта 40 пенсов за лист, идут выдрам и Кэрол. Восемьдесят процентов, опять же округляем до 9,59 фунтов, – нам с Элли.

До Фиби наконец дошло, что он имел в виду. Она уже как-то любовалась резными деревянными листьями, которые продавались в магазине.

– Это вы их делаете? – восхитилась она.

– Да, я.

– Они потрясающие! – выпалила Фиби, моментально оттаяв. – Ни на что не похожи. Я их просто обожаю.

Мужчина потер лоб рукой. Казалось, он хотел, чтобы она непременно что-то поняла.

– Обычно я не делаю дубовые листья, это работа для самих дубов. Но однажды я сделал один для Элли на Рождество, и Кристина увидела и сказала ей: «Было бы здорово, если бы такие продавались здесь», – и Элли решила, что я должен попробовать, что я и сделал, и всем понравилось, и вот они здесь.

Сконфуженная этим длинным предложением, Фиби растянула губы в широкой голливудской улыбке и задумалась, что