Царственная блудница - Елена Арсеньева

Распалив его таким образом и распалившись сама(о, темперамент у нее был бешеный!), Елисавет проводила ночи в объятияхБутурлина, в то время как Петр искал удовлетворения своим неистовым желаниямсреди распутных девок, к которым его тайно водил Иван Долгорукий – делаясь ему такимобразом необходимым. Куда более необходимым, чем Александр, сын Меншикова,приставленный к императору светлейшим князем! Алексашка подсовывал императору исына, и дочь, даже не замечая, что Петр сторонится их и даже избегает. В концеконцов все, что связано с Меншиковыми, стало юному царю невыносимо. И грянулгром.

Да, кого боги хотят погубить, того они лишаютразума. Всесильный Алексашка рухнул с высот, на которых считал себянепоколебимо утвердившимся. Лишенный чинов и званий, лишенный всего на свете, водних сапогах, одетый в чем был, даже без пары сменного белья, он оказалсязагнан в далекий северный Березов, где умер спустя два года, вслед за смертьюсвоей дочери, государевой невесты Марии.

Разумеется, интрига по свержению Меншиковаразворачивалась в таких верхах, куда простушку Елисавет не пускали, иизмышлялась такими титанами-авантюристами, по сравнению с которыми она былапросто девочка из церковного хора. Однако Елисавет на всю жизнь осталась вубеждении, что противнейший Меншиков вместе со своей ледяной куклой Машкойоказались низвергнуты не без ее помощи. Что ж, отчасти так оно и было, потомучто, когда б молодой государь не оказался распален страстью к Елисавет, он врядли поступил так беспощадно со своей нареченной невестою.

Забавно: все вокруг про себя и в голосназывали Елисавет шлюшкой да потаскушкой. Она давала для этого все основания! Ивсе же не пустила в ход свой последний козырь, чтобы одним махом вернуть себевсе утраченные со смертью родителей позиции и штурмовать твердыню трона. Длядостижения сего необходимо было только одно: затащить племянника в постель.Именно этого Елисавет не сделала.

Почему? Предпочитала более взрослого иопытного любовника? Опасалась потерять Бутурлина, которого между делом ввела вгосударево окружение, – в своих донесениях саксонский посланник Лефортназывал его «министром священных тайн развлечений императора»? Или все, что онамогла вытерпеть от Петра, – это нескромные взгляды и мимолетные касания, ана большее решиться ей было противно? Или ей просто нравилось кружить емуголову – она ждала, чтобы мальчик повзрослел? А потому беззастенчивококетничала на его глазах то с Бутурлиным, то с Ванькой Долгоруким, даже вголову не беря мысль о том, что это слишком больно ранит Петра, что не одна жеона красавица при дворе и не одной же ей хочется сделаться императрицей.

Будь у нее в голове хоть капля разума, онавела бы себя хоть чуть-чуть иначе. Будь у нее в голове хоть капля разума, онане забеременела бы!..

Нет, не от Бутурлина – в очередном приступеревности Петр сообразил, что его пассия обманывает его на глазах у всех, иотправил – собственно говоря, сослал! – «министра священных тайнразвлечений» в Киев, где тому пришлось пробыть несколько лет. Но если кто-тодумает, что Елисавет смертельно опечалилась, он ошибается. Свято место небывает пусто, а спать в одиночестве Елисавет отвыкла очень давно. МестоБутурлина заступил другой красавец. Это был троюродный брат Елисавет, СеменКириллович Нарышкин. Он был на год младше кузины, тем паче – младше Бутурлина,однако выгодно отличался от него. Александр Борисович, добрый малый, весельчак,что называется, рубаха-парень – мушкетер, гвардеец, сразу хватал милую женщинуна руки и волок в укромный уголок, где приступал к боевым действиям, даже неозаботясь нежным словцом. А потом одобрительно похлопывал царевну по голенькимпухленьким ляжкам, словно это была норовистая, с трудом объезженная лошадка.

Семен Кириллович был совершенно другим. Пронего говорили, что в его красоте (а он и впрямь был удивительно красив!)соединялся внешний облик утонченного барина, чрезвычайное изящество и княжескоевеликолепие. Его не зря сравнивали со знаменитым французским щеголем минувшейэпохи – эпохи Людовика XIV – шевалье де Лозеном, в которого была до безумиявлюблена Великая Мадемуазель – кузина Короля-Солнце – и которого она заполучилав мужья только на склоне жизни.

Елисавет была не столь терпелива. Едвазапорошило первым ноябрьским снежком 1728 года след уехавшего в Киев Бутурлина,как она принялась отчаянно кокетничать с Нарышкиным. Утонченный галант, СеменКириллович был немало огорчен, что не мог долго, как и подобает истинномукавалеру, вести осаду неприступной Прекрасной Дамы. Какая там осада, его самоговзяли нетерпеливым штурмом! – однако он несколько откорректировал интимныепристрастия Елисавет, привил ей вкус не только к неутомимым и длительнымскачкам, но также и к затейливым фигурам «верховой езды», а кроме того приучилперемежать любовные ласки стихами и изысканной музыкой. Вдобавок ко всем своимдостоинствам, Семен Кириллович был недурной стихотворец и приличный музыкант. Вего нежных и чувственных руках Елисавет пела от счастья, словно флейта, и вугаре страсти даже не сразу заметила, что некоторые таинственные дни ееженского календаря никак не наступают.

О ее связи с Нарышкиным, само собойразумеется, стало известно императору. Семену Кирилловичу было предписанонемедля отправиться в путешествие. Новая потеря Елисавет...

Поскольку Нарышкин приходился дальнимродственником не только Елисавет, но также и юному царю Петру, с ним обошлисьмилостивее, чем с Бутурлиным, и не закатали в киевскую глухомань, а отправили вПариж, где он довольно долго прожил под фамилией Тенкин и выполнялдипломатические поручения. Семен Кириллович был, кроме всего прочего, оченьумен и потому оказался полезен России даже тогда, когда ее отношения с Франциейказались безнадежно испорчены.

Итак, Нарышкин отбыл в Париж, Елисаветосталась одна. Одна – и беременна...

Это было последней каплей, погасившей любовь кней Петра. Страсть стала угасать еще некоторое время назад, когда тщеславный,избалованный мальчик понял, что не желает быть игрушкой в руках своейбеззастенчивой тетки. Ревность одолела любовь и убила ее. К тому же в это времяна свободное место на троне проворные руки стали подталкивать другую женщину.

Екатерина, дочь ближайшего к Петру человека –князя Алексея Григорьевича Долгорукого, была одной из красивейших женщин своеговремени, однако Петр долгое время оставался к ней совершенно равнодушен. Онанапоминала ему Марию Меншикову – своей холодностью и надменностью. Однакочувства вовсе не холодной по натуре Екатерины были отданы щеголю и красавцуАльфреду Миллесимо, секретарю австрийского посольства и родственникуавстрийского посла Вратислава. Молодые люди были помолвлены, однако отецЕкатерины спохватился, что вполне может устроить дочери другой, более выгодныйбрак. Уж, наверное, есть разница: быть австрийской графиней или русскойимператрицей!

Миллесимо вернули слово и отказали от дома, акогда он попытался увидеться с Екатериной, едва не выслали из России.