Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

С 1977 года сборники документов Хельсинкской группы стали публиковаться в виде небольших брошюр в Нью-Йорке издательством «Хроника-Пресс», главным редактором которого был Валерий Чалидзе. Некоторые из документов печатались и в переводе на английский. Каждый экземпляр объемом 80–90 страниц стоил пять долларов, что делало невозможным обвинение в «субсидиях».

Многие документы о нарушении государством почтовой и телефонной связи, о плохих условиях в местах заключения, о преследовании религиозных семей и др. были абсолютно достоверными. Но в СССР работа группы зашла вскоре в тупик из-за получения множества ложных, явно провокационных, но очень хорошо подделанных жалоб, достоверность которых она не могла проверить. Некоторые ложные сообщения, даже явно сенсационные, все же иногда попадали в ООН и в зарубежную прессу. Многие западные газеты опубликовали, например, сообщение Хельсинкской группы о забастовке рабочих в Рижском порту и об аресте там четырех докеров. Ни забастовки, ни арестов, как оказалось, не было. Фальшивыми были сообщения группы об арестах рабочих в Эстонии. Важно то, что люди, упомянутые в этих сообщениях как арестованные, действительно существовали и впоследствии заявляли о клевете. Были случаи, когда жертвами политических репрессий назывались лица, осужденные за кражи. Юрий Орлов, подписывавший эти сообщения, был арестован и обвинен в «распространении заведомо клеветнических измышлений» по статье 70-й УК РСФСР. 18 мая 1978 года Московский городской суд приговорил Орлова к семи годам лишения свободы и пяти годам ссылки. (Отчет об этом суде под заголовком «На враждебной волне» появился в «Известиях» 19 мая 1978 г.) Орлов получил максимальный срок по данной статье. Жестокость приговора за действия, которые объективно могли считаться лишь ошибками или неточностями, но не клеветой, тем более намеренной, поразила тогда многих. Некоторые западные аналитики предполагали, что жестокость была сознательной. Она, вызывая протесты на высшем уровне, прежде всего в США, создавала возможность обмена Орлова на какого-нибудь важного советского агента, арестованного в западных странах. Это предположение оправдалось через несколько лет, когда Орлова действительно обменяли на арестованного в США советского разведчика Геннадия Захарова, сотрудника представительства СССР в ООН.

Для меня, тоже стремившегося понять причины новой жестокости по отношению к Орлову и другим диссидентам, было очевидно, что следствие по этому делу, как и по делам Щаранского, Гинзбурга и некоторых других диссидентов, арестованных в 1977 году, проводилось не только 5-м, политическим, управлением КГБ, которое, в частности, готовило высылку из СССР Солженицына и осуществляло слежку за А. Д. Сахаровым и Роем Медведевым. К подготовке дел и к следствию после арестов были подключены 1-е и 2-е главные управления, ведавшие разведкой и контрразведкой. 5-е управление занималось идеологическими диверсиями, и его действия контролировались идеологическим отделом ЦК КПСС. В ходе следствия по делу Щаранского проводились допросы американских журналистов, что означало вовлеченность контрразведки. Разведывательные управления контролировались, в основном политически, а не оперативно, лишь председателем КГБ Ю. В. Андроповым. Поводом для такой смены властных функций стало решение, принятое, возможно, в КГБ, приравнять сообщения на Запад политической информации к передаче секретных сведений. Партийные органы явно теряли способность бороться с оппозицией политическими и административными методами по причине старости и болезней основных лидеров. Возникавший вакуум власти начинал заполняться представителями служб внешней разведки и контрразведки, имена которых, по понятным причинам, не были известны. Этот процесс только начался, но он мог продолжаться много лет.

Александр Гинзбург и Анатолий Щаранский

Александр Гинзбург, об аресте которого по обвинению в незаконных валютных операциях я уже сообщал в главе 39, предстал перед судом в июле 1978 года, но не в Москве, а в Калуге. Гинзбург жил в Тарусе в Калужской области и по существовавшему законодательству подлежал по данному уголовному делу местной юрисдикции. Но в тот же день в Москве предстал перед судом Анатолий Щаранский, обвиненный в передаче ЦРУ секретных сведений оборонного характера. Эти суды привлекли очень большое внимание западной прессы. Два раза делал заявления в защиту подсудимых президент США Джимми Картер. Обсуждалась возможность торгового бойкота СССР. К настоящему времени по каждому из этих процессов существует обширная литература, а о деле Щаранского и его дальнейшей судьбе написано несколько книг. Поэтому я не буду излагать здесь детали даже по тем вырезкам из газет и журналов, которые уже в июле 1978 года заполнили в моем архиве большую папку.

Заседания суда продолжались несколько дней и демонстрировали исключительную примитивность советского правосудия. Никаких документальных доказательств виновности обвиняемых, улик и результатов экспертиз, не было предъявлено. Не существовало и независимой защиты. Все обвинения базировались на устных показаниях двух свидетелей, по одному на каждое дело. Эти свидетели были явными провокаторами, «раскаявшимися сообщниками». Они, незадолго до арестов обвиняемых, выступали в прессе, обычно в «Известиях», с объяснениями причин своего «раскаяния». Приговоры, как и в случае Орлова, оказались очень суровыми. Гинзбурга приговорили к восьми годам заключения в лагере строгого режима, Щаранского – к тринадцати годам. Вызывающий характер приговоров был очевидным. Посвящая этим судам почти весь номер от 24 июля 1978 года, американский журнал Newsweek сообщал: «американская администрация надеется, что она сможет обеспечить снижение срока Щаранскому и добиться освобождения Гинзбурга в сложном обмене на двух русских, арестованных в настоящее время в Соединенных Штатах по обвинению в шпионаже» (с. 9).

Это предположение оказалось верным. В США были ранее арестованы два советских агента, Р. Черняев и В. Эгерт. Следствие и суды в США тянутся долго. Только в апреле 1979 года эти лица были приговорены за шпионаж к пятидесяти годам заключения каждый. Столь большие сроки делали советских агентов более ценными для обмена. В итоге переговоров между ЦРУ и КГБ через нейтральных посредников двух советских агентов обменяли на пять советских заключенных, томившихся в лагерях. Кроме А. Гинзбурга были освобождены Эдуард Кузнецов и Марк Дымшиц, осужденные в 1970 году на пятнадцать лет лишения свободы каждый по делу о попытке захвата самолета, баптистский проповедник Георгий Винс и украинский националист Валентин Мороз. Все они вышли на свободу, но в западном аэропорту 27 апреля 1979 года. Щаранскому пришлось ждать еще несколько лет. Его обмен на советского разведчика Евгения Землякова, двух чехословацких шпионов, одного польского и одного из ГДР, происходивший 11 февраля 1986 года на мосту Глинике, соединявшем Восточный и Западный Берлин, стал крупным событием и полностью транслировался по всем каналам британского телевидения. Насколько я помню, бывший президент США Джимми Картер прилетел в Берлин и встречал Щаранского на западной стороне моста. Вскоре Анатолий Щаранский улетел в Израиль, сменил имя на Натан, создал