Счастье рядом - Аннэ Фрейтаг

– Что?

– Я еще раз упакую его. Тогда он будет гармонировать с другими.

– Нет, ты не будешь этого делать, – говорю я спокойно.

– Что, прости?

– Ты хотела, чтобы я его упаковала, – я это сделала.

– Но не так!

– Для тебя недостаточно идеально? – сердито спрашиваю я и отбрасываю одеяло.

– Достаточно идеально? – улыбается она снисходительно. – Этот пакетик далек от идеала, для него даже сложно подобрать слово!

– Это «замечательно», – говорю я и встаю с кровати. – Правда замечательно.

– Ты считаешь это красивым?

Я разочарованно качаю головой.

– Какая вообще разница? – спрашиваю я раздраженно. – Ларисса разорвет эту дебильную упаковку и отправит в мусорное ведро. – Я смотрю на нее ядовитым взглядом. – Это не что иное, как симпатичный мусор! Прям как я!

Лицо матери каменеет. Как будто мои слова были ножом в ее спину.

– Как ты можешь говорить такое?

– Ну, потому что это правда, – отвечаю я. – Может, у тебя есть время накрахмаливать салфетки и красиво упаковывать подарки! – кричу я. – У меня нет времени!

– Я… – снова начинает она, но не заканчивает, а вместо этого наклоняется за подарком, и я в этот момент решительным шагом отступаю на другой конец комнаты. – Как это понимать? – она шокирована. – Ты совсем из ума выжила?

– Я сказала тебе, оставь все как есть, – отвечаю я спокойно. – Так было задумано.

Тишина. Она делает шаг назад и смотрит на меня. Так, будто не видела вечность. Как будто я чужой человек, похожий на ее дочь, но не она.

– Что я тебе сделала?

– Что ты мне сделала? – спрашиваю я, качая головой. Обманывала меня всю жизнь.

– Почему ты так злишься на меня? – ее глаза ищут объяснений в моем взгляде. Даже если грустит, она все равно прекрасна. Мы так, черт возьми, похожи, но я не такая, как моя мать. Я только выгляжу как она. – Тебе нужен кто-то, кого бы ты могла ненавидеть? Так?

– Нет, это не так.

– А что тогда?

– Я потратила свою жизнь впустую, – говорю я. – А ты это допустила.

– А что мне оставалось делать? – растерянно спрашивает она. – Вынуждать тебя выходить на улицу?

– Может, и так.

– Я всегда тебе говорила, что ты должна жить здесь и сейчас! Что ты должна пользоваться моментом и пережить как можно больше событий, – ее голос полон отчаяния. – Я хотела, чтобы ты веселилась!

– Если бы я каждые выходные куда-нибудь ходила, это не стало бы проблемой? – спрашиваю я и приподнимаю брови. – Мне можно было бы приводить мальчиков домой и напиваться?

– В меру это было бы нестрашно.

– Так почему же ты тогда хвасталась перед другими, что я у тебя такая?

– Что? Какая?

– Что я никогда не доставляю проблем и правильно расставляю приоритеты, – я выделяю слова «правильно расставляю», так как она говорила именно так своей подруге. – Ты рассказывала всем, что я перепрыгнула класс, – говорю я, и она уводит взгляд. – При первой возможности ты упоминала, что я буду учиться в престижном университете и закончу школу, будучи лучшей ученицей в классе…

– Хорошо, так действительно было, – сдается она. – Но я никогда не говорила, что ты должна делать! – Единственная слеза катится по ее щеке. – Конечно, я гордилась тобой и до сих пор горжусь, но я никогда не ждала от тебя, что ты перепрыгнешь класс или будешь получать только высокие оценки. Для меня все это было неважно!

– Да, конечно, – пренебрежительно говорю я.

– Я заставляла тебя учиться? Запрещала тебе встречаться с подругами?

– Нет, но…

– Нет, я этого не делала! – кричит она. – Я никогда не запрещала тебе гулять и никогда не настаивала на том, что у тебя должны быть только хорошие оценки! – Я хочу кое-что сказать, но она качает головой и поднимает руку. – У Лариссы никогда не было хороших оценок, и она делает все, что ей вздумается! Разве я пыталась ее изменить? Нет! – она с яростью смотрит на меня. – Ты всегда все схватывала быстро, и поэтому у тебя были хорошие оценки! Это никак не связано со мной!

– Ну конечно! Я хотела, чтобы вы мной гордились!

– Чушь! – качает она головой. – Это ты хотела поступить в престижный университет, ты хотела во всем быть лучшей, – она захлебывается словами. – Ты всего этого хотела!

Я стою и пытаюсь найти аргументы в свою пользу. Но их нет. Она права. Каждое слово – правда. Я не хотела выходить из дома. Я хотела читать и размышлять. Скучные мысли мне казались увлекательнее, чем мир, который меня ждал. В нем не было ничего для меня. На улице только мальчишки из моей школы, больные на голову. Незрелые идиоты с проблемной кожей. А все эти гнилые тусовки были только лишь предлогом для плохого секса. Но я не хотела плохого секса, я хотела отличного секса. Идеальный первый раз, с подходящим мальчиком в нужное время. Но я его пропустила, как и все остальное. Внезапно я увидела это. Четко и ясно. Правда режет глаза. Я сама себя ограничивала, загнала в угол и обрекла на одиночество. У меня было слишком много целей и очень мало времени.

– Веришь ты мне или нет, – шепчет мама в тишину, – я всего лишь хотела, чтобы ты была счастлива, – ее голос дрожит, а грудная клетка поднимается от каждого вдоха. Я не хочу верить ее словам, но делаю это. Я вижу это в ее глазах. Она хотела, чтобы я была счастлива, но мне хотелось быть необычной.

– Ты права, – говорю я тихо. – Я так хотела. Хотела выделиться. Хотела построить свою жизнь.

– Я знаю, дорогая, – говорит она и сглатывает. – Я знаю.

– Знаешь почему?

Она вопрошающе качает головой.

– Нет. Почему?

– Потому что большую часть детства я думала, что скоро умру… – Я прокашливаюсь. – Потому что так часто лежала в больнице и ждала смерти. – Слезы накатывают на глаза и стекают по лицу. – Я думала, что смогу победить болезнь. Думала, у меня будет время! – Я чувствую, как внутри нарастает ярость, поэтому сжимаю руки в кулаки и дрожу от напряжения. – Но у меня не было времени. Я могла так же ходить на вечеринки, принимать наркотики и спать с первыми встречными. Или водить машину пьяной или без прав! – Не хочу снова плакать, но дамбу прорвало. – Я все всегда делала правильно, и именно это было неправильным, – всхлипываю я. – Я могла делать все что угодно, но не делала ничего! Совсем ничего! – кричу я изо всех сил, и мама вздрагивает от страха, поэтому заставляю себя дышать спокойнее. – Я не знаю, что останется после меня… – Она видит мои глаза, полные слез. – И в этом виновата ты!

– Что? – спрашивает она дрожащим голосом. Пару секунд мы смотрим друг на друга, как будто пытаемся что-то найти. Любовь. Доверие. Нет ничего, что было раньше. – Раньше мы были так близки, ты и я, – шепчет она, и от ее взгляда что-то глубоко внутри меня сжимается. Мое сломанное сердце пускает по телу адреналин, а в животе ком, такой, как обычно выглядит куча сырых вещей, которую только что достали из стиральной машинки. – Что случилось с нами? – ее голос срывается. – Или когда это началось?